Меня убили на закате,
А в небе, высушенном смогом,
Господь оправдывался: «Хватит!
И девять жизней — слишком много!»
Я ничего о нём не знала,
Кормёжку путая с обедней,
Но девять жизней — слишком мало,
Когда девятая — последней.
Водитель вышел, злой и потный,
Поковырял в колёсах палкой
И сплюнул: «Вон ведь как, животный,
Сам виноват! А вроде — жалко…»