В метро, где людей в «оно» превращает плазма,
Я вижу порой наивных и большеглазых,
Чей лик еще чист,
понтами не напомажен,
Таких тонких девушек… девочек скажем даже.
Их наша реальность коверкает и калечит;
Они едут с книгой и в плеере — это легче:
Ведь так им хотя бы не видно, не слышно будет,
Что рядом столпились зомби — уже не люди;
Ведь девочки знают, что мир их -он без поблажек,
Что в нем много злобы, жестокости, просто лажи,
Что в грязь тут макают именно тех, кто чище,
Что принц если встретится — то наркоман и нищий.
Я часто смотрю на их лица — им так неловко,
Здесь всё не волшебно.
Пора уже, остановка.
От книг отрываются, смаргивая отрешенно,
И прячут тоску под покровами капюшона.
Ах, если бы я бы мог —
я хватал бы в руки
Всех этих прекрасных, беспомощно-тонких, хрупких,
Я их защищал бы от холода и обмана,
Я прятал бы их за спину от хулигана!
Ведь зависть и ложь, чужие понты и нервы
Из девочки завтра сделают злую стерву,
А если не сможет, не выдержит перемены,
На тонких руках разрежет под душем вены —
И даже не знаю, что девочке будет лучше.
В огромных глазах погасает последний лучик,
Закончилось детство — бесплатного счастья шоу,
Впитает рука запашок сигарет дешевых,
Пополнится новой жертвой наш монстр-сити.
Я дальше поеду.
Я вам не помог.
Простите