…У правнука былой христианской цивилизации в словарном запасе всё те же слова, что и триста-четыреста лет назад: вера, надежда, любовь. Но это уже «вера в прогресс», «надежда на научные достижения» и «любовь к себе». Борьба за истину переросла для него в борьбу за рынки сбыта. А частицей большого целого он чувствует себя не на крестном ходу и не в храме, а на стадионе и возле урны с бюллетенями на очередных выборах.
Этот милейший человек любит животных, но лишь потому, что не любит людей, а любить хоть кого-то, да надо. Смирение он обозвал униженностью, а гордыню — добродетелью. Наконец, потеряв всякий вкус к истине, он решил, что истины нет вообще, и, значит, все по-своему правы.
Эту мерзкую мысль он объявил своим достижением и назвал толерантностью