Холодные капли дождя падали стаких недостижимых небес. Большой плюшевый медведь улыбался безрадостной серойулыбкой. Желтоватая клавиатура клацала старыми кнопками, колонки издавалиистеричные хрипы, прося снять с повтора туже самую песню. Календарь беспощаднорябил цифрами. Одна из них, обведенная розовым кружочком, свидетельствовала отом, что завтра настанет такой долгожданный день рождения. Но радости не было. Она утонула в потоке утренних слёз, пролитых из-за Него. И уже совсем не важно, почему они расстались, что сказали друг другу. Важна только пустота и горечь, оставшаяся где-то внутри… Где-то там, куда нельзя достать рукой и даже мыслью, что бы успокоить эту боль. Её мобильный вибрировал уже седьмую минуту с редкимиперерывами на вдох. Всё та же любимая песня играла уже сотый раз, руки печаталичто-то вроде письма. Любимая шоколадка заканчивалась, а стакан сока подвигалсявсё ближе к краю стола. Но она этого совсем не замечала. Сейчас она думала онём… Она всегда хотела быть единственной для него. Но ему было мало её любви, а, может, эта любовь тяготила его… Вероятно, он слишком любил свободу… А оназнала, что не сможет без него, но очень хотела что бы он был счастлив… Смешноподумать, что ещё вчера она хотела, что бы они даже умерли вместе, в один день… Какая дура! — Будь ты проклят, — только и успела сказать она, глядя намобильный, на котором высвечивался знакомый номер. Именно в этот момент стаканс водой наконец опрокинулся прямо на провода, которые сию же минуту заискрили. Ток аккуратной змейкой пронизал весь комплект. Компьютер вырубился, а вместе скомпьютером и она… И кто бы мог подумать, что только-только избежав верёвки, высоты или таблеток, она закончит жизнь вот так? А он… Несколько минут назад онвдруг понял, как много она значила. И даже пожалел о том, что сделал. Ведь онани в чём не виновата. Виноват во всём только он сам. Задумавшись над этим, онна бешеной скорости ехал по мокрой от дождя трассе на встречу с ней -вымаливатьпрощения… Он надеялся, что она сможет простить, так же, как всегда прощала. Теперь его серебристая Феррари не подлежала восстановлению, впрочем, как и еготело, лежащее рядом на дороге. Дождь нервно смывал его кровь с осколков стекла, разбросанных в радиусе двух-трёх метров. Капля за каплей стекала по егокрасивому лицу, но он уже не чувствовал этого. Его безжизненная рука лежала намобильном, который чудом не разбился. Большой палец неосознанно придавил кнопкувызова, а по телефону слышались длинные гудки. Разве мог он заранее знать отом, что теперь она никогда не узнает, как сильно он жалеет… как сильно он еёлюбил… Их нашли одновременно, когда на возвращение к жизни шансов уже совсем неосталось. Её телефон всё ещё звонил, а его палец всё ещё лежал на кнопкевызова. Оба были уже мертвы. Скоро дождь прекратился, лучи опять прорвалисьсквозь пуленепробиваемую тучу.