Первопричина всех человеческих проблем и неурядиц новейшего времени — неумение и нежелание понять других, поставив себя на их место. Что в политике, что в социальной сфере. И, что особо огорчает, даже в личной жизни, во взаимоотношениях мужчины и женщины. Вот, казалось бы, такое приоритетное и всем понятное слово — любовь. В этой области, как и в воспитании, футболе или поп-музыке, каждый мнит себя специалистом. А когда доходит дело до точек соприкосновения двух мнений, оказывается, что в это понятие каждый вкладывает даже совершенно разный смысл. Любая же дискуссия может стать плодотворной, лишь если заранее договориться о терминах и одинаковом их толковании. С души воротит, например, когда-то и дело слышишь очередной американизм, почерпнутый из голливудских блокбастеров: «заниматься любовью». Занимаюся онанизмом. Или проституцией. Любовью живут. Как можно «заниматься» тем, что является состоянием души, Божьим даром, частным выражением более общего понятия любви к ближнему, завещанного нам Спасителем, умершим за эту любовь на кресте?
Мы совершенно разные — мужчины и женщины, и именно этим привлекательны друг для друга.
Как ни остроумны все эти парадоксальные сентенции, всё же они — не более, чем отдельные кусочки смальты, из которых тщетно пытаться сложить целую мозаику. Подозреваю даже, что мы так и останемся терра инкогнита для партнёра. Ибо человек рожавший и другой, представляющий этот сакральный процесс умозрительно, друг друга не поймут никогда. Вот и при «походах налево» мужчиной, исследователем от рождения, движет отнюдь не то, что вы сразу подумали. И не стремление поменять хорошее на лучшее, не поиски совершенства. Куб и шар совершенны, но что там исследовать? Каждая женщина, её эксклюзивные сознание и душа — это неведомая галактика, макрокосм, не похожий на твой, а потому и такой притягательный, каждый раз неповторимо интересный. Где каждый раз ждут неожиданные открытия, которые и суть манкИ и побудительные мотивы рисковать семейным благополучием.
Сознавая, что любую галактику нельзя узнать и постичь до конца, попытался всё же подобрать свои иероглифы для понятий «он» и «она», понимая прекрасно, что этот выбор не бесспорен. Он — это жёсткий и колючий шиповник, открытый всем ветрам, и одинаково благосклонный ко всем пчёлам, прилетающим за мёдом. Она — глоксиния, прекрасное домашнее растение, нуждающееся в постоянном внимании и уходе. Оба такие прекрасные, но и такие разные.