Откушав чего-то непотребного в студенческой столовой, загремел в инфекционную больницу с диагнозом острое отравление.
В отделении нас было человек восемь, и из всех выделялся балагур Гриша, живой такой мужичок лет сорока.
Именно с ним связан смешной и жуткий случай, коему я был свидетелем.
Все началось с того, что в один прекрасный день нам решили сделать ректоскопию.
Не буду описывать эту унизительную процедуру, которая может нравиться разве что людям с определенными наклонностями, но без некоторых подробностей не обойтись. Сначала жертве делают клизму (стеклянная пипетка с резиновой трубкой и емкостью), затем минут пять заставляют терпеть усиливающиеся позывы, потом в туалет и, наконец, в лапы к врачу.

Врач был почему-то вьетнамец, то ли работал по обмену опытом, то ли что-то еще, неважно.
Я отмучался, и следующим на процедуру пошел Гриша. Вернулся он раньше времени, красный от стыда и давящийся от смеха.
С его слов и со слов присутствующих там медсестер удалось восстановить картину произошедшего.
Медсестра вставила Грише клизму, подождала, как положено, пять минут (Гриша еще терпит) и тут увидела, что кончик стеклянной клизменной пипетки обломан.
Посмотрела на полу — нету. Вывод — обломался в заднице.
Кинулась к врачу вьетнамцу (Гриша терпит из последних сил), врач, вникнув в суть проблемы, совершил свою роковую ошибку.
Он забыл, что в Грише булькает водичка! Принятое им решение было, наверное, грамотным с медицинской точки зрения, но только не в этом случае.
Доктор загнал корчащегося (думал от боли) Гришу на процедурный стол, поставил раком и заглянул ему в анус, профессионально раздвинув руками Гришины ягодицы и при этом сказал:
— Ну-ка поднатужься.
Как потом рассказывали медсестры, мощность залпа была такова, что, если бы не врач, перекрывший сектор обстрела, то пришлось бы отмывать окно.
Звуковое сопровождение было оглушительным.
Гриша, с легкостью в организме и тяжестью в душе, стремительно покинул место катастрофы.
Последнее, что он видел, это стоящий посреди процедурной, обосраный с ног до головы горе-эскулап, повторяющий как заклинание:
— Спирт! Спирт!
И содрогающихся от хохота медсестер, безуспешно пытающихся достать вату и спирт.
Процедур в тот день больше не было.