Ах, дайте мне пожить в такой России,
В той самой, где по мнению газет,
На трон давно восшествовал Мессия,
Ее избавив от извечных бед.

Вестям поверю радостным и гулким,
На веру я до одуренья прост —
Заводы, выпускающие втулки,
Дают стране невиданный прирост.

Махну в село, коль выпадет удача,
Где на меня глядят из всех дворов,
Холеные стада, а как иначе,
Потемкинских отъевшихся коров.

Живут, нужды не зная, ветераны,
Всех под защиту взял родной закон.
А тот, в медалях, в пиджачишке рваном —
Переодетый засланный шпион.

Град станет садом — в песне так поется,
Рождаемость повысилась на днях.
Согласно разнарядке остается,
Приплода ждать в погибших деревнях.

Моя страна — одна большая стройка,
Нас радуют кремлевские отцы.
(Себе возводит нужная прослойка
Очередные рынки и дворцы)

Снижается преступность чрезвычайно.
Убит сосед? — Очередная ложь!
Бежал домой, споткнулся и случайно
Семнадцать раз упал на острый нож.

Мы богатеем, извещают банки,
Об этом знают тысячи семей.
И я храню в своей литровой склянке
Заначку в целых семьдесят рублей.

Образованья стала выше мерка,
День ото дня становимся умней.
На тысячу семьсот пятнадцать клерков
Найдется двадцать восемь слесарей.

Бесплатная родная медицина
Свои услуги преподносит в дар.
Что, пациент — бесправная скотина?
Так это где-то в солнечной ЮАР.

С экранов, под гримасы конъюнктуры
В эфир несется вычурная брань.
К чему свое отжившая цензура?
У нас же демократия, отстань!

Мы в разум коллективный верим свято,
Своею восхищаемся страной.
Вокруг, как и тогда, в семидесятых:
«Спасибо нашей партии родной!»

Но в сердце, чуть заметная угроза,
Мне память поворачивает вспять.
Какая-то знакомая заноза
Спокойно не дает ночами спать.

С опаской жду, что былью станет небыль
И обратившись, вдруг, одной из бед,
Кривая роста, рвущаяся в небо,
Упав случайно, перебьет хребет.