Я живу в своем мире блеклой ракушки,
Такой мелкой, отброшенной на песок.
И шуршит в глубине ее колкая стружка,
И царапает в кровь, чтоб поднять не мог.
Как волна набежит, стараясь в ударе
Ее в мир попривычней с собой затянуть, —
Она только поглубже в песок и гравий,
Неудачно отступит-ее не вернуть.
На проходе туриста лежит, не тревожась,
Что наступят, что хрустнет, конечный итог.
Но ступивший лишь мимо вокруг проходит,
Так боясь потерять целостность ног.
Под палящими солнца лучами кротко,
Подсыхает, рискуя скрошится в мел.
Ах, ракушка, малютка и крошка!
Кто б нагнулся, подняв, пожалел.
Кто б свои исцарапать до раны руки
Не боялся и смело в ладонь скорей.
Кто услышал бы тихие переливы звуков,
Что доносятся из завитков без дверей.
И на полку, как талисман и удача,
Иль носил бы, как Оберег на груди.
Нет, ракушки не плачут. не плачут.
Вон нас сколько! гляди.
…eLfiJa.