Ты стони над ней, ты плачь по ночам над ней, или что там еще умеешь — тебе видней, а меня не слушай, я-то давно на дне,
Уже сорок дней.

А она рыжа в кудрях, а она тонка, а она открывает дверь тебе до звонка,
а она легка в кости и в руках мягка —
И нашла себе дурака.

Ты в обиду ее не даешь, ты вообще хорош, ты пуд соли ешь, последний ломаешь грош, ты ее защищай от бури и от порош,
А меня не трожь.

Вам-то в рай, вам нынче каждый дворец — сарай, примеряй ее, придумывай, притирай, ты в ее огне, в руках у нее сгорай,
А меня — сдирай.

Ты бросай плащи под ход ее колесниц, ты пиши ей «только без меня не усни», ты мотайся по дорогам и падай ниц
От ее ресниц.

Вырезай меня, под горло, под корешок. закрывай на ключ, остатки сложи в мешок, Если был вопрос — то он навсегда решен,
А ответ смешон.

Ты иди себе, не смотри, как я здесь стою, Ты, дурак, мою пригрел на груди змею, думал, я хожу по струнке, всего боюсь,
А вот я смеюсь.

Так что ты ее люби, кувыркайся с ней, езди в лес, ходи ботинками по весне, обнимай ее, прижимайся еще тесней,
А со мной — не смей.

А она в такие верует чудеса, пусть она запомнит все твои адреса, у нее в глазах открытые небеса,
У меня — джинса.

Только ты ее не пусти, ты сжимай в горсти, пусть она у тебя не плачет и не грустит, а когда она устанет тебя пасти —
Ты ее прости.

Пусть она тебя разденет, пусть оголит, ведь она живет, внутри у нее болит, пусть она тебя возрадует, окрылив,

Для моих молитв.