Осень 1987-го.
Досиживал я на высокой горе близ города Батуми и тихо ждал своего скорого дембеля.
Был у нас в роте Васька — неунывающий оптимист и всеобщий любимец. Даже когда ему цепная грузинская собака, находясь на охране мандаринов, оторвала пол-ляжки, Вася вместо того, чтобы просто отскочить на расстояние цепи, взвыть и выматериться — отскочил, взвыл, выматерился и одновременно заливаясь диким хохотом, простонал:
— Хорошая собачка, мадлобт, что не отгрызла мне наследство. Тебе все равно куда кусать, а я еще не женат…
Не любить Ваську — это тоже самое, что не любить хорошее настроение.
Но и у него случилось горе. Пришла из дома телеграмма: «Сынок, сегодня умер наш папа, если тебя не отпустят на похороны, не переживай там. Все сделаем как надо…»
Кинулся к командиру роты, тот позвонил вниз в бригаду, оттуда ответили, что машины в ближайшие два дня не будет, так что приносим свои соболезнования.
Гора — есть гора, без транспорта с нее не слезть, да и пешком никто не отпустит.
Первый раз мы увидели Ваську, внутри которого погасла лампочка…
Горе никого не красит. Отец долго болел, Вася, конечно готовился к такому исходу, но готов все же не был. Жаль что он не дембель, а всего только дед и значит толкаться ему здесь предстояло еще целых полгода.
Но самое изощренное паскудство судьбы было в том, что нашему Васе завтра исполнялось двадцать лет.
Юбиляр долго этого ждал, раздобыл кучу запрещенных припасов, но теперь просто сказал:
— Пацаны, не в обиду, я не буду завтра отмечать свой день рождения. Дам вам вина и чачи, выпейте без меня… а я, а я…
А он заплакал. Мы утешали его как могли, но получалось слабенько и плачущий Васька поплелся куда-то, подальше от людских глаз.
После долгой паузы кто — то предложил:
— Мужики, пусть дня рождения не будет и не надо, но давайте приготовим для именинника сюрприз, не знаю какой, нужно подумать, главное, чтобы он кайфанул.
Посыпались предложения и мы быстро скреативили идею — завтра вечером создать Васе обстановочку родного дома. Чтобы он в ней побыл один, не видя наших казарменных рож.
Соблюдая строжайшую секретность, родной дом решили устроить в казарменной бытовке, там хоть цветочные горшки есть. У жены командира роты выпросили настоящее мягкое кресло, по такому случаю она не отказала, а даже прибавила еще и журнальный столик, но главную изюминку отчего дома придумал ваш покорный слуга, чем до сих пор и горжусь: как раз в эти дни с боевого дежурства была снята для проведения регламентных работ радиолокационная станция с огроменным антенным зеркалом. Нашли стремянку, скрутили с казармы телевизионную антенну (обычные рога) и я балансируя на жуткой высоте, примотал ее проволокой к излучателю локатора (я был тогда большим специалистом по сверхдальнему тв. приему. Но если честно, то любой львовянин, до пенсионеров включительно, в советское время был большим специалистом по ловле польского телевидения)
Подключили толстенный как змея кабель, который издалека заполз через форточку, ловко добрался до бытовки и уперся в старенький черно-белый телевизор еще с древним переключателем каналов в виде крутилки от газовой плиты.
Быстро вспомнили, что наш Васька родом из Краснодара, раздобыли большую карту СССР, компас и с точностью до градуса, по азимуту развернули антенну в сторону Васиного дома. Такого эффекта не ожидал даже я — все каналы были забиты разными программами, их были сотни, даже что-то румынское поймали, но Краснодара не было. Стоило повернуть антенну на полвареника, как эфир заполнялся уже совсем другими городами и странами… (Жаль такую антенну нельзя построить в домашних условиях, все-таки размах зеркала тридцать метров — не шутка)
Я позвонил по секретной связи в управление бригады, там был у меня приятель, секретчик из Краснодара:
— Привет, быстро скажи, на каком канале у вас крутят краснодарское телевидение?
Секретчик долго мялся выясняя — я это или не я, уж больно вопрос шпионский, но все же решился и назвал номер канала.
Не прошло и часа рысканий и перевешивания «рогов», как тут мы его голубчика и накрыли. Слегка со «снегом», но звук четкий: «Говорит и показывает Краснодар, предлагаем вашему вниманию городские новости» и никаких гвоздей.
Наутро бытовка была полностью достойна звания «клевой краснодарской хаты». На стены из наших тумбочек перекочевали голые бабы и спортивные машины, на журнальном столике перед креслом стояла бутылка пепси выменянная у старлея за темные очки. Вокруг открытые банки с тушенкой, сгущенкой, повидлом и, конечно же, пять дневных порций масла (так мы представляли себе кайф родного дома, сами то за два года уж и забыли как оно там бывает…)
Привели осунувшегося насупленного Васю, он явно не одобрял наш балаган, но уважил — мы же старались.
Сел в кресло, безразлично глянул на шикарный стол и пробурчал что-то типа «спасибо».
Но тут пришло время главного сюрприза — включился телевизор и мы в предвкушении Васиной радости, загомонили выходя в коридор:
— Все для тебя Васек.
— Будь как дома.
— Кайфуй братан…
Плотной толпой прижав уши к дверям, подслушали краснодарские вести с полей… и вдруг из-за двери раздался такой до боли знакомый дикий Васькин хохот… Он бедняга извивался в кресле и неудержимо бился в конвульсиях от смеха.
Чего — чего: плачь, грусть, радость, но такой реакции мы ну никак не ожидали.
С трудом в перерыве между желудочными коликами, скрюченный Вася тыча пальцем в экран, пробулькал:
— …Я не из Краснодара, я из Краснодона!!!
— Опа. Да ладно??? Вот сука, извини… Но какая хер разница? Кайфуй братан…