«Смотри, девочка, вперёд»

— Мама, а дядя показал мне язык.
— Не говори глупостей. Какой дядя?
— А вон тот — с усиками.
— Он, наверное, пошутил.
— Ой, мам, а он опять показывает!
— Ну и пусть.
— Мам, обернись, он и тебе покажет.
— А ты не вертись.
— Мама, он идёт сюда…
— Ну, где? Ну, какой дядя?
— Вот этот… Вот…
— Где… Ой!Ну, ты подумай только — Костя!
— Смотри-ка, узнала всё-таки…
— Как же я могла не узнать? Костя… И усы зачем-то…
— Это временно. А я боялся — не узнаешь.
— Ты же меня узнал.
— А я иду, смотрю, вроде ты и вроде не ты…
— Нет, а я сразу — Костя. Хоть и в усах, а Костя.
— Конечно, Костя, а кто же ещё?.. А усы… Это так…
— Как снег на голову…
— Мама, а почему как снег?
— Так говорят, Настенька, когда что-нибудь неожиданное.
— А этот дядя неожиданный?
— В общем, да…
— А ты говорила: я его выдумываю.
— Нет, Настенька, я действительно знаю этого дядю. Вернее, знала когда-то…Подумать только! Ну, здравствуй, Костя.
— Здравствуйте! А я всё-таки первый узнал вас!
— Костя, а мы разве на «вы»?
— Да вроде нет… Отвык просто… А узнал первый! Только причёска другая и цвет…
— Мама, а мам…
— Что, Настенька?
— А ты была раньше другого цвета?
— По-моему, девочка, твоя мама была рыжая. Ты была рыжая, точно?
— Но никто мне не верил, что это мои, и всё равно говорили — крашеная. А теперь, когда действительно покрасилась, все считают, что я такая и есть.
— А мне так даже больше нравится.
— Значит, наконец, я тебе угодила. Сколько же мы с тобой не виделись?.. А, Костя?
— Погоди, это сообразить надо. Лет восемь… Или даже десять… Девять, да?
— Дядя, а мне скоро уже семь лет будет!
— Не преувеличивай, доча, не так скоро, ещё только через год, даже немного больше.
— Торопится. Наверное, поскорей в школу хочет или сразу замуж. Угадал?
— Да ну что вы, дядя, я же ещё маленькая!
— Действительно, Костя, мы с Настей не будем спешить, сначала школу окончим и уж только потом замуж. Да, доча? А сколько мы с тобой не виделсь, Костя, это я тебе скажу сейчас совершенно точно…
Хотя это, в общем, не так уж и важно. Но не десять, не девять и даже не восемь. Меньше, Костя…
— Может быть… Может быть…
— Да нет, это точно.
— Мама, а когда мне будет семь, я пойду в школу?
— Да, доча.
— А потом замуж?
— Как повезёт.
— Через сто лет?
— Может, и раньше…
— Я что хотел тебя спросить, Лена…
— Что, Костя?
— Тебе сейчас двадцать семь?
— Чуть меньше…
— Двадцать шесть, двадцать пять?..
— Почти… А какое это имеет значение? Для тебя какое?
— Просто, Лена, ты совсем не изменилась.
— Это косметика. Но всё равно спасибо.
— А как зовут твою дочь?
— Ты, Костя, такой же невнимательный, как тогда. Я же уже несколько раз называла её при тебе. Нас зовут Настя, Настенька, Настасья…
— А когда мама сердится, она называет меня Анастасией.
— Настя — красивое имя.
— Ты и тогда говорил, что это самое лучшее имя на свете, и даже жалел, что меня зовут Леной, а не Настей.
— Как ты всё помнишь!
— Вот, может. поэтому эту непослушную девочку с куклой и зовут Настей.
— А кто её отец, если не секрет?
— Числится мужчиной…
— Я понимаю.
— А мою куклу, дядя, зовут Катя. Она моя дочь.
— Видишь, Лена, выходит, ты уже бабушка?
— Выходит, так… А у тебя, Костя, кто — дочь или сын?
— Никого. Я даже не женат. Правда, был, но как-то временно. А теперь опять вольный казак.
— Костя… Костик… Косточка… Костюшок…
— Ещё помнишь?
— Просто что-то ещё помню…
— Мама, а у Кати оторвалась нога.
— Не потеряй. Или давай-ка я её лучше спрячу в сумку, а дома пришьём.
— Лена, я что хотел спросить…
— Я знаю что.
— Вот, помнишь, мы с тобой ездили за город. В Царицыно, кажется, или в Кратово…
— В Царицыно, Костя.
— У тебя хорошая память…
— Не на всё. Что-то помню, а что-то уже забыла…
— Мы тогда ещё спрятались от дождя под какой-то крышей…
— Это был сеновал.
— Сеновал, точно… И ты тогда сказала, что я был первым в твоей жизни.
— А какое это сейчас имеет значение?
— Я ещё что-то хотел спросить…
— Спроси.
— Тебе тогда было хорошо со мной?
— А тебе?
— Очень!
— Ну и прекрасно. А как было мне — это уже не важно… И потом, Костя, ты почему-то очень заспешил, заспешил…
— Я боялся: мама дома будет волноваться.
— А я тогда жила в общежитии, и за меня никто не волновался.
— Нет, а за меня — мама.
— Ну, положим, ты мог ей позвонить. Я тогда постеснялась тебе это сказать.
— Позвонить я ей, конечно, мог. Не догадался как-то…
— Прости, а она… жива?
— А что ей сделается? Она на сто лет запрограммирована.
— Мы с тобой так бежали на электричку, что я думала, у меня разорвётся сердце.
— Ты тогда задумала какое-то желание…
— Если успм на электричку — сбудется, а не успеем — не сбудется, я так задумала.
— Мы ведь успели.
— Но желание всё равно не сбылось.
— А ты помнишь, что ты задумала?
— Сейчас это тоже не имеет значения. И давай, Костя, прощаться.
— Ждут дома?
— В общем, да.
— Муж?
— Да.
— Мама, а…
— Помолчи, пожалуйста, Настенька. Помолчи.
— Лена, а какое ты всё-таки тогда задумала желание?
— Сейчас это тоже уже не имеет никакого значения.
— И всё-таки. Просто интересно. Или это секрет?
— Тебе, значит, просто интересно… Просто…
— Да, какое было желание?.. Боишься, не пойму?
— Чего уж теперь бояться, Костя? Теперь-то чего?..
— Тогда скажи.
— Нет, не скажу.
— Почему?
— Да потому, что прошло не десять, не девять и не восемь лет, а ровно шесть с половиной! Понимаешь? Просто шесть с половиной.
И потому, что мы ездили тогда не в Кратово или Царицыно, а точно в Царицыно. Но ты прав, всё действительно очень просто.
— Да, в Царицыно, я вспомнил.
— Вот так… Не шали, Настя, мы уже идём.
— А какое всё-таки было желание?
— Дядя, а у вас оторвалась пуговица.
— Спасибо, Ксюша, я знаю.
— А меня зовут не Ксюша.
— Прости, пожалуйста, я оговорился.
— Прощайся, Настя. Дядя, наверное, спешит.
— Я никуда не спешу.
— тогда, значит, мы спешим. Прощайся, Настя.
— До свидания, дядя.
— Всё. Будь счастлив, Костя.
— Лена…
— Ну, я слушаю, Костя, слушаю.
— Лена, а можно, я позвоню тебе?
— А какой смысл?
— Просто позвоню, и всё…
— Зачем?
— Ну, не знаю зачем… Ну, так… Какой номер?
— Нет, Костя, не стоит. Не надо, Костя.
— Мама, ты забыла наш телефон? А я помню: 181−01−68. Правильно?
— Какой-какой, я не расслышал?
— И не надо.
— Лена, а помнишь, мы ещё ходили зачем-то в планетарий?
— Помню. Я всё помню, Костя.
— Мама…
— Что, доченька?
— А тот дядя ещё смотрит на нас.
— Смотри, девочка, вперёд и не оборачивайся…