— Девушка, а можно с Вами познакомиться?
— Ты что? Никогда! Руку из-под юбки убери! Ааааааа?

Резкий ответ прервал поток нежных чувств, которые, казалось, наполняли вечер. Он стоял, растерянный, как будто бы попал в кадр из фильма, где свет и тень сливаются в абстрактной игре. Вокруг них мир напоминал полотна Тарковского — величественные пейзажи, затянутые туманом, где каждое мгновение пронизано глубоким смыслом и невыразимой красотой.

Парень сжал кулаки. Его сердце колотилось, как будто он стоял на краю бездны. Он хотел бы объяснить ей, что мир, который они видят, гораздо больше, чем просто улица, наполненная людьми, спешащими по своим делам. Он хотел бы показать ей, как каждое мгновение жизни — это кадр, который можно запечатлеть в памяти, как тонкие слои света и тени, как звуки, накладывающиеся друг на друга в симфонии существования.

Он вспомнил один из фильмов Тарковского, где главный герой искал смысл в каждом движении, в каждой капле дождя. Как часто он сам искал смысл в обычных вещах! Взгляд его скользнул по прохожим, которые, как и он, были частью этой безумной симфонии, но так и не замечали её красоты.

— Послушай, — сказал он, стараясь унять дрожь в голосе. — Я просто хотел сказать, что иногда стоит остановиться и посмотреть вокруг. Да, я не знаю тебя, но это не значит, что мы не можем увидеть мир вместе.

Она замерла, взглянув на него с недоверием. В её глазах отразился свет уличных фонарей, и он заметил, как её лицо стало мягче, как будто в воздухе заиграла музыка, которую никто не слышал.

— Ты странный, — наконец, произнесла она, но в её голосе уже не было той резкости. — Почему ты так говоришь?

— Потому что мир, — он сделал шаг ближе, — там, где мы сейчас, полон чудес. Каждый взгляд, каждая тень, каждый звук — это как кадры из фильма, который мы снимаем вместе.

Он поднял руку, как будто пытаясь прикоснуться к невидимой грани их общего восприятия. В этот момент, в его сознании всплыли кадры: вечерние прогулки по полям, где играли солнечные зайчики; тихие разговоры у камина, где трещали дрова; глаза стариков, полные мудрости и грусти, которые могли рассказать целую историю.

Она смотрела на него, и он заметил, как её выражение лица изменилось. Возможно, она тоже начала видеть мир глазами Тарковского — мир, пронизанный поэзией и глубиной.

— Ладно, — сказала она наконец, — давай посмотрим на этот мир вместе.

В её голосе уже не было страха. Вместо этого появился интерес, любопытство, как будто они стали героями нового фильма, который только начинался.

Они отправились в путь, оставив за собой суету города, и, как в фильмах Тарковского, их жизнь наполнилась смыслом, а каждый шаг становился частью единой картины, где свет и тьма переплетались в вечном танце.
— Девушка, а можно с Вами познакомиться? — переспросил молодой человек.
— Я знаю, Тарковский хороший режиссер! А ты что знаешь? — переспросила девушка.
— Я тоже знаю, Тарковский — хороший режиссер! — сказал молодой человек.
— А давай о чем-нибудь поговорим! Тарковский — хороший режиссер! — сказала девушка.
— Да, Тарковский — хороший режиссер! — сказал молодой человек.
— Руку из-под юбки убери! — сказала девушка.
— Тарковский — хороший режиссер! — сказал молодой человек.
— А, ты о Тарковском! Да, Тарковский — хороший режиссер! — сказала девушка.
И их заело.