МУСОРГСКИЙ. ЭПИТАФИЯ
Согревает звезда о шести лучах
Русский дух — под Луною не то бывает!
А под мрамором гения стылый прах —
Здесь спит Мусоргский, шедший в потёмках к Раю.

Гениальность — известно, Творца награда —
Приз без равных на этом печальном свете.
Гениальность — известно, подобна яду —
Лишь пригубишь, отправишься в царство смерти.

Дворянином родившись, Модест Петрович,
Шли, как славные предки, стезёй военной,
Но страсть к музыке правила током крови
И врывалась, как буря, в простор Вселенной:

И царевича призрак страшил Бориса
И Москве угрожал самозванец Гришка,
И народ был в желаньях своих неистов,
И мечтала о троне Марина Мнишек.

Но на русскую сцену поднялся эпос,
В связи с чем потесниться пришлось кумирам,
Потрясающих арий с хорами эхо
Знатоки оценили в столицах мира.

Жажда пития — хворь из особо тяжких
Для тупиц, мудрецов, добряков, злодеев,
И она-лютый враг не дала поблажки —
Вас оставили все, только не евреи.

Их видали ещё средь армейских буден
И с течением времени не забыли,
И еврейские песни, уклад и судьбы
Увлекли навсегда осиянным пылом.

Оценили в евреях наличье Б-га,
И душою услышали слово Б-жье,
Без сомнения, Стасов Вас в синагогу
Приводил — Антокольский, возможно, тоже.

Гибель Гартмана стала для Вас ударом —
Друга не было преданней — то есть, лучше:
Обладали, Модест, Вы великим даром
Состраданья, как мало кто из живущих.

Другом Лев Бертенсон стал Вам верным самым.
Без друзей — что скрывать? — схожа жизнь с пустыней,
Но не смог уберечь от извечной драмы —
Вы ушли в сорок два — мир скорбит и ныне.

Согревает звезда о шести лучах
Русский дух — под Луною не то бывает!
А под мрамором гения стылый прах —
Здесь спит Мусоргский, шедший в потёмках к Раю.
Игорь Хентов