У Гайдара я люблю многое, да почти всё. Но как в детстве, так и сейчас особняком стоит его рассказ «Голубая чашка», который неизменно наполняет душу светом и теплом.
Когда мне было девять, в школе объявили конкурс поделок — к юбилею Аркадия Гайдара. Учительница сказала: «Класс у нас хороший. Много умных, талантливых ребят, а в конкурсах поделок мы всегда проигрываем — даже обидно. Другие классы на линейках хвалят, а мы-то что же? Давайте-ка, ребята, проявим фантазию и поднажмем!»
— Ольга Алексеевна просила проявить фантазию! — Сообщила я дома папе. — Вот бы мне про «Голубую чашку» поделку смастерить!
- Про чашку… — Протянул папа и задумался. Он обожал проявлять фантазию. — А что, если мы твою чашку слепим?
- Из пластилина?
- Не из пластилина. Видел я как-то в журнале «Наука и жизнь» поделки из солёного теста! Любопытная штука. На вид будто глиняные. Обжигают их так же и раскрашивают. Только какие же там были пропорции…
Папа стал искать журнал и не нашел.
- Ничего, я примерно помню. Главное, соли побольше!
И папа высыпал на кухонный стол сначала большую горку муки, а потом добавил в нее чуть не полпачки соли.
- Продукты переводите! — Нахмурилась мама. — Яйца не дам, даже не просите!
- И не надо! — Папа стал подливать в муку холодную воду и замесил страшно соленое тесто.
Я вылепила из теста блюдечко, а папа сделал чашку. С круглой ручкой. Они вышли совсем как настоящие — чудо, как хороши.
Мы поставили поделки в духовку. По кухне поплыл запах хлеба. Я переживала, как бы чашка не лопнула от жара, и постоянно заглядывала в окошко духовки.
- Голубой чашка не выйдет — только синей. — С лёгким сожалением заметил папа. — Тесто слишком зажарилось.
Мы раскрасили нашу чайную пару сочной синей гуашью.
«Императорский фарфор! — Хмыкнула мама. — Страшная красота!»
Я несла поделку в школу на вытянутых руках и не могла оторвать от неё глаз.
Ольга Алексеевна всплеснула руками. Она сразу поняла — это шедевр.
- Дети! — Взволнованно позвала она. — Вы только полюбуйтесь! Это глина?
- Это тесто! — Ошарашила я.
Тогда про поделки из солёного теста никто и не слыхивал, и моя учительница пришла в неописуемый восторг. Она поставила синюю чашку на видное место.
Кажется, никто из одноклассников не смог удержаться, чтобы тайком от Ольги Алексеевны ни лизнуть чашку из теста. Да я и сама ее несколько раз облизывала — гадость ужасная.
На переменах к нам заглядывали учительницы из соседних классов, они кивали: «Ну, 3-й А, это победа!»
Внутри у меня всё ликовало. Почти неделю мою чашку расхваливали на все лады и выпытывали рецепт теста.
Может, кто-то сильно позавидовал, а может, это мы с папой нарушили технологию, но случилось непоправимое. Очкарик Колька Носков решил еще разок подержать поделку, пока ее не унесли в актовый зал, где директор выберет победителя. Он взял блюдце с чашкой в руки и вдруг испуганно ахнул.
Чашка разломилась пополам!
Ольга Алексеевна в ужасе закрыла рот ладонью.
Класс пораженно затих.
Я же громко и безутешно заплакала.
- Не плачь, Наташа! — Мягко произнесла учительница. — Ты же читала «Голубую чашку»? Ты же помнишь, что с ней случилось?
- Она разбииилааась! — Прорыдала я, убитая горем.
- Вот именно! — Убеждённо воскликнула Ольга Алексеевна. — В рассказе любимая чашка была разбита. Как теперь и у нас! Так даже еще лучше! Смотри!
Она аккуратно уложила половинки чашки на блюдце. Походило на печальный бутон с оторванными лепестками.
Я перестала плакать. Действительно, в этой странной композиции было что-то такое, что трогало и заставляло вибрировать внутри, что приводило к мысли о мимолетности счастья, о хрупкости жизни, совсем как в рассказе Гайдара…
Ольга Алексеевна бережно подхватила чашку и отнесла ее в актовый зал.
- Директор на другие поделки даже смотреть не стал! — Рассказала она потом в классе, светясь от гордости и вручая мне почетный диплом за 1-е место. — Очень хвалил и ставил всем в пример голубую чашку. Всё повторял и повторял: «Вот что значит блестящая идея и её оригинальное воплощение!»