— Помоги, пожалуйста, — я подёргала его за рукав. Он поднял отрешённый взгляд, явно не понимая, что мне от него нужно.
— Да, подержи же! — сунула ему в руку сумку и пакет. Он покорно взял.

Сняла туфлю. Ну, точно, каблук набекрень. Очень вовремя. Как идти, непонятно, придётся хромать.

— Видишь, беда какая! Что делать, не пойму. Мне идти ещё хрен знает сколько, — тычу в него испорченной обувью.
— Ммм… — мычит парень.
— Ты что, немой? Язык проглотил? — начинаю сердиться я.
— Нет, не немой.
— Ну, что стоишь тогда? Пошли!
— Куда? — вытаращил на меня глаза парень.
— Туда! — указываю я направление. — Мне как, по-твоему, идти с таким каблуком? Мне нужна опора, сильная и симпатичная, как ты!
— Нуу… у меня были другие планы, — пытается возразить он.
— Знаю я твои планы дурацкие, ничего, подождут, не к спеху, — я взяла его за руку, облокотилась, — давай-давай, вперёд и с песней!

Некоторое время мы шли молча. Ну, нет, так не пойдёт.

— Ты чего молчишь, как бука? — чуть сдавливаю его предплечье.
— Да как-то настроение не то, — вздохнул он.
— Настроение — это то, что ты можешь и должен сам себе создавать! — улыбаюсь я. — Вот, смотри, у меня каблук сломался с самого утра, а я ничего, держусь. Ещё и такого парня отхватила!

Уголки его губ чуть дёрнулись. Отлично, а то совсем расклеился. Мало ли чего в жизни происходит, эта дама переменчива. Всё может измениться в любую секунду.

— А куда мы, собственно, идём? — вдруг поинтересовался молодой человек.
— Надо вот этот пакет одной бабуле занести, — говорю я, — а то у неё пенсия — одни слёзы, а тут хоть продуктов немного.
— Твоя бабуля-то?
— Неа, просто одинокая старушка.

Парень задумался.
— А зачем тебе это? Нести через весь город продукты какой-то бабуле?
— Ну, как, погода хорошая, бабуля голодная…
— Отлично объяснила, — хохочет он. Ну вот, теперь хоть глаза заблестели. Красииивые. Серенькие.
— И часто ты так ходишь, по бабулям? — смотрит на меня теперь с интересом.
— Да, когда как. Когда паршиво становится, знаешь, бывает хоть волком вой. Вот тогда и иду.
— И что, помогает? — щурится он.
— Ещё как!

Улыбается. Хорошо. Думает о чём-то. Но, уже совсем по-другому, не так, как час назад. Тоже очень хорошо.

— Олюшка, да куда ж столько! — охает Клавдия Петровна, разбирая пакет.
— Да всё туда ж, — отвечаю я.
Он мнётся на пороге кухни.
— Чего трёшься тут? Иди вон в комнату, глянь шкаф, там дверца отваливается, — киваю в сторону комнаты.
— Олюшка, да не надо ничего, ты что! — машет руками хозяйка.
— А это не Вам надо, а ему, правда же? — внимательно смотрю на него.
— Правда, — выдыхает он. И опять улыбается.

Спустя полчаса мы сидим втроём в кухне и уплетаем сырники. Смеёмся. Клавдия Петровна непревзойдённая рассказчица анекдотов.

— Знаешь, а поход по бабулям реально помогает! Ты бы знала, как мне хреново было, — говорит мой спутник. Мы вышли от Клавдии Петровны и двинулись в обратном направлении.
— Знаю, знаю. Сама была на твоём месте.
— Как это ты поняла?
— Не знаю, повеяло от тебя такой тоской, аж жутко стало! Всё думала, как к тебе подойти. Как я с этим каблуком мучилась!
— Подожди, ты что, специально его сломала? — открыл он рот.
— Ну конечно! Надо ж было железобетонный повод придумать!

Мы остановились и развернулись друг к другу. И как давай смеяться!