Кончаешься, год?
Кончайся.
Качайся чернеющей веткою, голою веткой.
Крошись, иссякай, истекай, истончайся,
безгубый свой рот вытирая салфеткой.
Мы так ожидали хорошие вести,
что горечь от сердца подвиглась к гортани.
Так выпьем по сотке. А лучше — по двести,
слезясь языком и глазами картавя.
Окно расцветёт серебристой наколкой,
распухнет пространство небесным циррозом,
и пьяный старик, задремавший под ёлкой,
наутро окажется Дедом Морозом.
Желаешь ли, дедушка, опохмелиться —
до хруста запястий, до дрожи коленей,
с тоскою взглянув на красивые лица —
красивые лица пятнистых оленей?
Ступай себе с Богом, езжай восвояси —
к отравленным мессам, звереющим массам,
которые молят о хлебе и мясе,
платя за него человеческим мясом.
Бессмертье закончилось, сказочный горец —
меж черных снегов и оборванных листьев
мы просто допьем прошлогоднюю горечь,
сердца и гортани по новой очистив.