Однажды австралийский журналист попросил Суше дать ему интервью от лица Пуаро. Дэвид согласился и с тем самым характерным акцентом, используя любимые словечки и манеры Пуаро, сказал вот что:
Многие пытались передать мое величие и уникальность. Только Суше меня понимает, и он никогда не позволяет себе умничать. Мы относимся друг к другу с взаимным уважением. Он слишком высокий, но это не его вина, разумеется. Он слишком англичанин, да-да, я знаю о его литовско-русско-еврейских корнях, но разве это можно сравнить с бельгийскими? На вопрос, кто из актеров лучше всех справился с его образом, ответ был однозначный-конечно, Дэвид Суше. «Видите ли, Альберт Финни и Питер Устинов, Кеннет Брана и даже Джон Малкович-все они пытались передать те трудноуловимые качества, которые делают меня уникальным и единственным в своем роде. Но в основном потерпели неудачу. Устинов так и остался Устиновым, а отнюдь не мной. Финни чересчур, на мой вкус, стилизован, а Брана и вовсе высмеял мои знаменитые усы. Непростительно отнестись с таким пренебрежением к украшению моего лица. Суше же обладает, как вы это называете? Тонким мастерством и выучкой профессионального театрального актера, что крайне важно для изображения моих причуд, моих сложностей. Он понимает, что эксцентричность отнюдь не равнозначна буффонаде, фиглярству. Когда я умирал, он оставался со мной до последнего вздоха-пожалуйста, не надо смеяться, моя смерть совсем не повод для смеха. И мы попрощались, как друзья, да. Я очень доволен если бы он только был чуть-чуть пониже ростом.