Я заходил в эти тёмные улицы,
Сзади шептались столетние кедры,
Рябь волновали в чернильницах-лужицах,
Медные ветры, колкие ветры.
Люди в цилиндрах и праздничных масках,
К площади шли золотыми мостами,
Солнце упало и тут же погасло,
В чрево фонтана, сумрак фонтана.
Пели от ветра скрипучие ставни,
Я понимал — идти больше не к кому,
Грустный старик со свечой показал мне,
Пыльное зеркало, странное зеркало.
Дева-монахиня стала у зеркала,
Пряча украдкой съехавший локон,
Я разглядел в отраженье ореховом,
Страшного волка, клыкастого волка.
«Ты ли?» — тихо спросила монахиня,
«Нет!!!» — я отпрянул, споткнулся и вскрикнул,
Образ горел в сиреневом пламени,
Адского лика, грозного лика.
Я убегал из этого города,
Чувствуя, что проклятие сбудется,
Змеями сзади шипели от голода,
Тёмные улицы, мёртвые улицы.