Дождь иголки хрустальные сеял,
В чаше лужи растил пузыри,
И ничто не горело светлее
Оголённой осеней зари.
Всё внутри освещалось, сгорая,
Удивлением, криком, стыдом.
Я услышал, как влага живая,
Самым хрупким становится льдом.
Всё слилось, истончилось, смешалось,
Отдавая крупицу тепла,
И печаль и наивная шалость
За собою сиянье несла.
Если ты оставаться позволишь,
Этот свет незнакомый любя,
Ничего, даже подлинной боли,
Не могу, не хочу без тебя.