— Моя «малодушная трусливая часть» тогда вела себя как твой отец… тренировал тебя. Пугал и смотрел как ты мучительно сама справлялась. Ты справлялась, как могла, уходя от меня в себя… в диссоциацию… Мертвея. Я не мог понять, что я делаю не так… обычно это срабатывало… люди начинали злиться и бороться.
— А я тебе обьясняла, что мне страшно и у меня нет другого способа справиться, как притвориться мертвой… в тот момент когда я уходила, я тебе говорила… «я ухожу»
— А потом мне надо было тебя снова пугать еще сильнее, чтоб ты при угрозе жизни снова ожила.
— Это было невыносимо. Сейчас я злюсь на тебя… странно… я ему никогда этого не говорила. Сегодня его день рождения… Папа я злюсь на тебя, тебя никогда не было рядом… ты был, мне кажется, труслив и малодушен, когда, помнишь, обвинил меня в том, что я не попросила тебя мне помочь… я тебя стала презирать. Ведь в детстве ты сам меня наказывал, когда я просила у тебя помощи… не просила, а попросила один раз в четыре года… и ты обвинил меня в том, что я не решила этот вопрос сама, а пришла жаловаться… и реву… а за это наказывают. Мне кажется, они смеялись… это орава пацанов… а я стояла… и не знала, что мне делать. … я просто застыла и перестала плакать. Навсегда. И как потом я могла к тебе обратиться? … да, я очень чувствительный ребенок была… ты этого не знал. Ты не знал, что девочек надо защишать… Я помню, ты рассказывал, как вы с братом загоняли в детстве мою тетю под кровать… пугали ее. Я ей всегда сочувствовала. Ты, наверное, не вырос с тех пор… дочку загнал под кровать… а она и не вылезла… просто беззвучно плакала периодически, чтоб вы с мамой не слышали.Прости. За то, что я не сказала тебе это раньше. Может, ты бы подрос. А то я себя всегда чувствовала старше рядом с тобой. Хотела защишать от мамы, которая честно говорила, что ты как ребенок… она это знала. Да в деле защиты нас ты был ребенком. Меня… не буду с ней сливаться. Ты никогда не принимал решений… Злился, когда тебя отвлекали от твоего любимого чтения… Наверное, да… поэтому ты меня шлепал почем попало, когда я с вопросами лезла маленькая и отправлял в угол… точно. Я все понять тогда не могла за что… но стала бояться говорить. Странно, но вы с мамой не замечали, что я не разговариваю с вами… Всем вы говорили, что я тихий послушный ребенок и со мной нет проблем. И я старалась еще сильнее быть незаметной…
А ты меня тоже пытался вытащить из этого ада, пугая.
— Дурак.
— Знаешь, я периодически из диссоциации смотрела на это со стороны, и понимала, что выхода нет…
— Это когда ты хотела…
— Да. Я понимаю, как людям становится все равно… не хочу об этом. Точнее хочу — я злюсь на тебя… злюсь…
Улыбаешься
— Да. Ты никогда мне так прямо не говорила об этом.
— Странно… но и мне так спокойно стало. Я злюсь на тебя…
Я помню, в самом начале, я тогда задала вопрос и написала, что не умею злиться, что делать? Кто-то мне ответил, что тогда мне к тебе за этим… ты научишь.
Я знаю, что в экзистенциальной терапии есть провокационный способ…
Улыбаешься?!
— У меня не было другого выхода…
— Я тебя побить хочу… Мне Эрих тогда предлагал научить боксировать, у него этот истукан для битья стоял, он его колотил. Я отказалась… а зря)
— Я тебя научу. Я не папа.
— Я знаю… Ты тут сейчас … со мной… но я плакать хочу…
— Я знаю…
***
— Я виновата перед ним…
— Почему?
— Мне кажется, я должна его понимать…
— Ты его понимаешь. Своей взрослой часть… с детства. А девочка только что появилась… она злится. Живая.
***
— Я это запомню…
— Что?
— Сейчас любуюсь. твоей работой, тобой… благодарю всех, кто помогает тебе, кто учит тебя, кто любит тебя… благодарю тебя)
— Я знал всегда, что ты поймешь… мечтал об этом.
— Все-таки это хорошо… Уметь выходить и смотреть со стороны)
— Я знаю. И это их подарок…
— В такие минуты я слышу звучащий непрерывно тихий аккорд… вдали, но очень отчетлива. Густой возвышенный звук… значит все завершилось и правильно… я уже поняла)
— Ты умница)
— И… раньше я думала, что это у всех…))