1.

Война пришла под стены Сталинграда.
Самара принимала москвичей.
И матери моей была не рада
роженица без денег и харчей.
Травила плод, но мать моя настырна
и вылезла проблемам вопреки.
Она, ещё три брата ждали смирно,
когда их заберут с большой реки.
А после возвращение в столицу,
куда не разрешал пускать никто.
В теплушках драки, чтобы прокормиться.
И голод. Две котлеты за пальто.
Но отвоеван угол коммуналки,
для пятерых — и девять метров мир,
и спали друг на друге и вповалку,
да бегали на улицу в сортир.
И всё бы ничего, вот только крысы,
да холодно зимою по ночам,
так что терпели до утра пописать,
но стоит ли об этих мелочах.
А дальше кухня, пара полных вёдер.
Прохожие шалели по пути.
Они не знали, для развитья бёдер
полезнее зарядки не найти.
Мозги взрывали в школе теоремы,
где изгонялась левая взашей,
отцов погибших заменив, система
растила поколенье алкашей,
при минус двадцать эскимо глотали,
и бегали за водкой в угловой,
а вскорости о космосе мечтали,
в последний раз гордясь своей страной.

2.

Скелеты букв остались на карнизе.
Я пробую читать стальной каркас.
Теперь я понимаю, что отчизне
хотелось получить тогда от нас.
Нас было слишком много. Мы шумели.
А нас просили громко не шуметь.
И чтобы мы так быстро не взрослели,
советовали быстро не взрослеть.
Нас торопили. Мы не отставали,
вопросы не стараясь задавать,
И чтобы мы не слишком понимали,
нам помогали меньше понимать.
Но нужно возвращать кредит отчизне
с процентами за каждый день и час.
Скелеты букв читайте на карнизе.
Там ржавчиной написано о нас.

3.

Когда пришла моя пора являться,
меня никто не спрашивал о том.
Я пробовал два дня сопротивляться
утробным неуступчивым винтом.
Как будто знал, не обойтись без срама,
уступишь в малом и тебе хана.
Четыре с половиной килограмма
с костьми и кожей принимай, страна!
Жаль, кто-то из врачей не вымыл руки
и первое, что память бережёт-
больничная палата и от скуки
я потолочный изучаю свод.
Но не сидеть в коляске инвалидной
и не скулить тоскливо на луну,
не всё же наверху сплошное быдло.
Я захромал, но не пошёл ко дну.
На этот раз я выбрался, похоже,
не зная, что судьбой предрешено
со всеми повторять одно и то же,
не чувствуя со всеми заодно.
О, эта сладость предвкушенья боли,
весеннее предчувствие грозы,
и страх из-за невыученной роли,
и робкое движение слезы,
и шутки вслух, и разговоры всуе,
всё для того, чтоб в тайне сохранить
кристальные живительные струи,
способные пустыню напоить.
Как мне хотелось ими поделиться!
Каким восторгом замысел бродил!
Но видя озабоченные лица,
я лишь в себя всё глубже уходил.
Где откровенность — роскошь не по средствам,
несложно оказаться на краю.
В большой стране так мало людям места,
в моей душе просторно, как в раю.

4.

И всё-таки мне хочется остаться,
хотя зачем и сам не расскажу,
когда придёт мгновение расстаться,
я ключ на подоконник положу,
и в зеркало в овальное в прихожей
я на прощание не погляжусь.
я ухожу и навсегда, похоже
Похоже, я уже не возвращусь.