* * *
Заявился не ветер, а яростный шквал.
Понеслись, замелькали осенние краски.
Это не листопад, это листообвал -
без скольжения, тайны, парения, ласки.
Пять минут — и покой, и конец красоте.
Красно — жёлтые краски на землю сбежали.
И — ещё не привыкнув к своей наготе —
чёрно — серые ветки деревьев дрожали.
Но наивной печали ребяческой нет.
Всё естественно и объяснимо.
Бабье лето щелчком, словно в комнате свет,
ветер выключил в сквере любимом.

* * *
. каждый день убывает луна,
что луна? — и надежды, и силы.
Кое-что ещё остро и мило,
но всё чаще нужна тишина.
Озирая сосновую местность,
птиц приветствуешь легким кивком
и глотаешь, что в горле комком —
не молчание, а бессловесность.
Как положено, Боже ты мой —
листья падают неторопливо,
осязание точки отрыва,
полуправда юдоли земной.

Сквозные, жёлтые, шуршащие
бульвары, скверы, пустыри.
Мгновенья счастья настоящего.
Дыши. Судьбу благодари,
что это таинство случается,
Господьню прихоть воплотив,
что всё легко, всё получается,
что скрытый слышится мотив,
что солнце через кроны сеется
в уютный полдень сентября,
что можно верить и надеяться,
что жизнь, наверное, не зря.