Волчица напряглась, до судороги в лапах,
Белел оскал отточенных клыков,
Ей чудился волчат убитых запах,
Душила злоба за погубленных щенков.

Сейчас прыжок… и зубы с наслажденьем
Вонзить в чужую плоть и в клочья рвать…
Но в эту самую секунду промедленья
Из дома голос стал кого-то звать.

Прикрыв ребёнка тонкой кисеёю,
Беды не чуя, мать ушла на зов.
Волчица коршуном метнулась над землёю,
Не слушая ни звуков, ни шагов…

Слетела кисея прозрачно — тонка,
Корзина опрокинута рывком.
Слюна закапала из пасти на ребёнка…
Но вдруг… дохнуло на волчицу молоком.

Щенком дохнуло так, что стало больно,
В смятеньи чувств застыла не дыша…
И… неожиданно, непроизвольно,
Лизнула тёплую мордашку малыша.

Ребёнок сморщил носик и чихнул,
Ну так похоже на весёлого волчонка…
И словно нож по сердцу полоснул!
И вой раздался — жалобный и тонкий…

Охотник на пороге! И с ружьём!
Застыл от ужаса, а вой сменился рыком…
Глаза в глаза, горящие огнём —
Враги застыли в поединке диком.

И опустилась помертвевшая рука,
Ружьё повисло дулом вниз бессильно,
Ни выстрелить, ни добежать наверняка,
Когда клыки под самым горлом сына.

Зверь в ярости бесстрашен и силён.,
Мать, потерявшая детей, на всё готова…
И в час расплаты жизнь поставила на кон
И умереть 100 раз готова снова!

Но в этот миг, когда решалось всё.
За шерсть схватилась детская ручонка,
Волчица инстинктивно, как своё,
Тихонько лапой отодвинула ребёнка.

И улеглась загривка вздыбленная шерсть,
Погасла ярость, и обмякли лапы,
И повернувшись, потрусила в лес
Волчица… неуклюже…, косолапо…

Не обернувшись на щелчок курка,
Не прибавляя ходу, удалялась.
И дрогнула охотника рука,
И сердце дрогнуло, и болью отозвалось.

О землю глухо стукнуло ружьё…
Ненужное у ног лежать осталось
И человек подумал со стыдом:
Волчица благородней оказалась.

И пощадила малое дитя,
Своих оплакав, в логове далёком,
Волчица словно доказала, уходя,
Что мир не должен быть таким жестоким.
…
На беззащитного руки не подними, —
Тебе разумным довелось родиться
И взяв ружьё, ты сердце не замкни.
Взведя курок, ты вспомни о волчице.