МАРЦИЙ: Ты не ешь.
Молчит.
МАРЦИЙ: Ты не можешь игнорировать мои слова, раб.
РАБ: Да.
Спокойно, но непозволительно твердо выдал.
РАБ: Да, домине.
Домине велит мне есть?
Спартак говорил с меньшим бунтом.
Формально всё было как должно — почтительно, взгляд в пол, но любой чувствовал — это
вызов.
Он бросал мне свою покорность, как тряпку в морду.
МАРЦИЙ: Мне не нравится этот тон.
РАБ: Я нижайше прошу прощения.
Я видел, что он бы добавил ещё,
но благоразумно предпочел откусить от хлеба.
Я решил считать то временной капитуляцией —
я велел ему есть, и он ел.
Ай, Юния, его ж объезжать, как скакунов с гор восточных.