На небе пьяная луна,
Ночную тишь она пила.
Немного впрочем пролила
В то место, где растет трава.

В траве уснул паук большой,
Он пьян вином, он пьян травой.
Петух куриной кутерьмой
давно уж сыт. Пора домой.

Старик со связкой старых книг
К окну взволнованно приник.
Он тайну видимо постиг,
А может в чудо ночи вник.

Помнишь в школе? Я была отличницей и сидела на первой парте. Завтракала жаренной яичницей, по лужам не шлепала в марте. А ты, наверное, бегал по лужам, пусть по другим совсем не моим. Потом, конечно, ты был простужен. Какое детство и без ангин? Мои косички любили дергать руки, испачканные двойкой. Хрупкая под верхним слоем кожи, на поверхности я была стойкой. Косички мои растрепало время, В движении по жизни автостопом нога не всегда попадала в стремя. Без стремени не поскачешь галопом
Те, которые дергать любили косы, таких как я отличниц, на привычке отнюдь не забили
и никогда не падают ниц. Скорее дернут душу обидой. Да так, чтобы было побольней.
Чтоб глазом невооруженным видно было сразу, он много сильней. Моя оболочка очень твердая. Просто броня у меня снаружи. И я бываю ужасно гордая. И очень холодная, до стужи.

Никогда не отчаивайся, ведь отражение синего неба можно найти и под ногами, в лужах.

Даже если день слегка простужен,
Небо истекает синью в лужи,
Даже если подустали души —
Солнышка внутри Вам и снаружи!
Помните, совсем не безоружен —
С солнышком внутри…
Он с миром дружен.
Пусть и нет теперь его снаружи.
Пусть и небо ускользнуло в лужи.

Небеса
вьются ласточкой
в танце дождя,
и лужи становятся
крыльями

(Школа верлибра Карена Джангирова)