«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя» (Фридрих Ницше)

Николай лучше многих других понимал смысл этой фразы. В кажущейся простоте, даже самых убогих, наблюдаемых обьектов всегда являлось ощущение бездонности тьмы, имеющее сходство с черной дырой. Эта дыра без эмоций и сентиментов готова втягивать в себя все близлежащее, близходящее и близсмотрящее. Ты будто бы рискуешь быть втянутым в черный водоворот, став жертвой своего же любопытства…
Попытка понять глубины дна, на дне которого дна просто нет, льстила интеллекту Николая, но ощущение бессмысленности этих наблюдений сбивала с толку. Ведь это парадокс — любой обьект имеет свойство быть исследванным. Но это при условии своей конечности. А когда ты смотришь в эту бездну, нет никакой гарантии, что дойдешь до конца. И в конечном итоге, раз выводы никак не можно сделать, то в чем же был смысл исследования — промежуточные выводы, которые, в конечном итоге, ни к чему не ведут, утрачивают смысл. Или нет?
В любом случае процесс был интересен. Ощущение ответного безмолвного дыханания черной злованной пасти этой бездны было физическим. Нечто похожее Николай испытал когда-то, идя по ухабистой дороге ночью среди леса, где кроны деревьев смыкались над головой, не пропуская ни лучика лунного света, и просто кожей ощущал сотни ночных глаз так, что волосы дыбом… И вокруг полная тьма, что можно закрыть глаза — ничего не изменится. Бандерлоги смотрят, тысячи глаз — такое впечатление.
И бездна тянет свои щупальца, тянет в глубины, тянет в трясину, чтобы однажды схлопнуться над твоей головой, тем наказав за то, что приблизился и заглянул в нее.