— Скажите, — спросил нас некий строгий гражданин, из числа тех, что признали советскую власть несколько позже Англии и чуть раньше Греции, — скажите, почему вы пишете смешное? Что за смешки в реконструктивный период? Вы что, с ума сошли?

После этого он долго убеждал нас в том, что сейчас смех вреден.

— Смеяться грешно! — говорил он. — Да, смеяться нельзя. И улыбаться нельзя! Когда я вижу эту новую жизнь и эти сдвиги, мне не хочется улыбаться, мне хочется молиться!

— Но ведь мы не просто смеемся, — возражали мы. — Наша цель — сатира, сатира именно на тех людей, которые не понимают реконструктивного периода.

— Сатира не может быть смешной, — сказал строгий товарищ и, подхватив под руку какого-то кустаря-баптиста, которого он принял за стопроцентного пролетария, повел его к себе на квартиру.

Повел описывать скучными словами, повел вставлять в шеститомный роман под названием: «А паразиты никогда!»

— Капитализм как строй, приносящий людям выгоду, заработок как строй, который дает возможность существовать, давно кончился. Но, к сожалению, люди этого еще не поняли. Они думают, что это — временная заминка, какие бывали и раньше. Они не понимают, того, что уже никогда капитализм не даст работы тринадцати миллионам американских безработных. Ведь кризис за время с тридцатого года, когда он начался, заметно ослабел, дела идут гораздо лучше, а безработица не уменьшается. Людей заменили новые машины и рационализация производства. Самая богатая в мире страна, «божья страна», как ее называют американцы, великая страна не в состоянии обеспечить своим людям ни работы, ни хлеба, ни жилища.

Я рисую зеленым фломастером на старых стенах
непреложные сады и людей с большими сердцами,
я рисую в каждой трещине маленькую вселенную,
созидаемую неизвестными мне творцами.
Я царапаю штукатурку, я порчу вещи,
потому что в вещах изменяется всякий смысл.
Посмотри, я рисую вселенную в каждой трещине,
потому что на этих стенах мы все написаны.
Я пишу зеленым фломастером — у меня нет другого,
и, наверное, если быть честным — другой не нужен,
потому что все рисунки и буквы — всего лишь повод,
или провод уходящий напрямую от пальцев в душу.
Я пишу зеленым фломастером на старых стенах
свою новую молитву, уже порядком изношенную,
… показать весь текст …

…Если рукопись не горит, значит — «нетленка»!..
(ЮрийВУ и инет)

В кандальном отделении «Нового времени», в подвальном этаже, живет старый, похожий на затравленного волка, противный человек с погасшими глазами, с болезненным, землистым лицом, с рыжими полуседыми волосами, с холодными, как лягушка, руками.
Это старый палач Буренин. Сахалинская знаменитость.
Всеми презираемый, вечно боящийся, оплеванный, избитый, раз в неделю он полон злобного торжества -- в день «экзекуций».
Свои мерзкие и жестокие «экзекуции» он проводит по пятницам.
Это -- «его день».
О…
… показать весь текст …