«Признаться в любви — это как сдаться в плен»
Я. Л. Вишневский
Прошло два дня. Удав продолжал писать и был беспредельно вежлив и приятен. Письма приобрели какую-то волнующую недосказанность и лёгкость — что сразу насторожило мою воробьиную душу. И я была на чеку, не подозревая, что Змий (именно это звание здесь более уместно) приготовил коварный обходной маневр, в попытке сломить моё сопротивление.
Однажды вечером он написал, что хотел бы кое-что прошептать мне на ушко, то бишь написать мне на почту, минуя сайт, на котором мы общались. И поведать мне нечто секретное, но открыть он это сможет лишь тогда, когда мы перейдём на «ты»…
Это был вероломный удар, подорвавший мою оборону в самом неожиданном месте. Удар точный и ловкий, отрезающий все пути к отступлению. Разбередить женское любопытство! Когда мужчина отказывался применить столь злостное и жестокое оружие?! И вот, и вот…
Сначала воробей уныло сник, потом начал возмущённо метаться и вычирикивать приличные проклятия всему роду мужскому и его вероломству, берущему своё начало ещё в примитивных дебрях палеолита. Потянуть за ниточку любопытства. Ох, какая грубая манипуляция! Какой тонкий расчёт! Какая хитрая уловка! Паук, ткущий свою невесомую и опасную паутину, не так коварен, как мужчина, желающий заинтриговать женщину. Ну, уж нет! Я не поддамся на эти песни ни за что! И если Вы, господин Удав, надеетесь увидеть белый флаг над моей хрупкой, но неприступной крепостью, то оставьте свои надежды в пасти у крокодила, который охраняет моё надёжное и уютное гнёздышко. Вот так! Воробушек с гордым и неприступным видом нахохлился и распушил свои пёрышки. А я отвечала на письма сдержанно и осторожно, стараясь не выдать своих чувств.
Несколько дней прошли в спокойных, светских беседах о погоде и прочих незначительных вещах. Мой визави ни словом не напоминал мне о своём желании, не давил, ничего не просил, и, даже, кажется забыл о своей просьбе.
Я же изнывала от нетерпения, была сама не своя от жгучего и щекочущего меня изнутри любопытства. Но твердо решила позиций своих не сдавать и на манипуляции не поддаваться.
И, вдруг, в один из дней, мой адресат написал, что ему нужно срочно уехать в командировку по делам, на два дня. Мило попрощался и пожелал не скучать. Я, сначала даже как-то обрадовалась такой передышке в общении, надеясь отвлечься от своих мучений новой книгой. Но не тут-то было! Страницы порхали между моих пальцев, словно бабочки, а содержимое, не задерживаясь в моей голове ни на минуту, мельтешило над книгой надоедливой и бестолковой мошкарой. Я скучала… Мучительно скучала по моему визави. Дни, подобно застывшим в янтаре растениям, были мертвы и неподвижны, а я — уныла и скучна. Воробушек забился в самый тихий уголок моей души и не подавал признаков жизни, а я молча застыла на краю пустоты…
Наконец, на третий день он появился и написал. О том, что поездка была удачной, чем он очень доволен. А я отправила ответ: «Знаешь, а я по тебе скучала…» и приписала адрес своей почты.
Да. Это была капитуляция. Но несомненно самая сладкая капитуляция в моей жизни. Я подняла белый флаг и добровольно отдала себя в руки врагу. Обожаемому Врагу.
Через несколько минут он прислал письмо для проверки связи, я соответственно ответила. А в следующем его письме было всего шесть слов. Шесть слов, от которых земля уплыла у меня из-под ног, замерло дыхание и закружилась голова… Шесть слов, которые венчала уверенная точка. Она доказывала серьезность и честность фразы, подчеркивая, что это не дежурный комплимент, не способ мне польстить, не желание сделать приятное, а просто состояние в котором пребывает мой собеседник.
Когда буквы перед глазами перестали плясать и дрожать, а туман волнения в моих зрачках рассеялся, я смогла прочитать:
«Я с ума по тебе схожу.»