Сгустком масла топлёного в золоте неба июльского
Солнце тает в ладонях звенящего полдня.
Облака лепестки раскрывают, как листья капустные.
Тучи, дождь потеряв по дороге, унылые ходят.

Ветер жадно зарылся в огромный соломенный стог —
Крылья в воздухе, как в янтаре незастывшем стремительно вязнут.
Леший в чаще дремучей трубит в полированный рог
Так что в заводях тёмных дрожит шоколадная ряска!

Сосны мягко хрустят, на боках поправляя кору,
Широко в томном мареве в стороны лапы раскинув.
Пчёлы бархатным гулом качают ромашковый луг.
…Лето бабочек ловит, упав как ребёнок на спину…

Бог сегодня импрессионист —
Охра, кадмий, хром, ультрамарин.
Дождь-бродяга, Ветер-пианист.
Облако закатное горит.

Крупные мазки тяжёлых туч.
Морось жемчуг для росы в овраге сеет.
На холсте на обороте: «Лето. Лучшее».
Не иначе пишет в Пушкинский музей.

Шорох месяцев-крыльев о рыжий июньский воздух.
Снова ласточки в нём вышивают любовь и счастье.
Ненавязчиво, не напоказ, тёплым светом, просто…
Бог с балкона свинцовые тучи стирает ластиком.

Оставляет простор бесконечный и птичий россвист;
Белоснежные облака, звуковые круги, золотые чаши.
На гончарном столе: без изЫсков, вручную, просто.
…И чуть слышно с улыбкой: «Да будет дано вам по вере вашей».