Устало горе на святых руках,
вздувая жилы, что беды веревки.
Боль щелкала зубами в жерновах,
жевала зерен жёлтые осколки.
Просеивая мУку, не муку,
При тусклой тени ночника из ада,
Где нежность материнских рук
влекла за ручку камень — выжить надо.
Печаль и в ночнике, и в человеке;
мука белее крови — сущий мел;
всё это есть и в двадцать первом веке,
что с грозами, к нам, смерти днём влетел.
Мы часто слышим радость и злорадство
в благ голосе враждебном и чужом —
несправедливость принесло всем братство,
как злое бедствие войдя в наш дом.
Дни счастья не выходят из уродства,
мразь не знобит чужая боль утрат:
нам жернова из каменного века
на танках варвары с востока мчат.
Титан народ, Ты выстоишь, я верю,
Ведь небо голубое над Землёй!
Твой гордый подвиг обороны, зверю
заслон поставит, нечисти… Постой,
они лишь восхваляют мракобеса:
зря бесятся грозящие войной:
враждебная их черная завеса
не очернит твоей борьбы святой.
Пока тирана армия проворна,
Бандитов цели, — войны, «Градов» злей…
Целую руки, что всё ж крутят жорна,
на эры рубежах у наших дней.