Ты примеряешь любовь, но не ляжет никак её воротник,
разве что не под силу тяжёлым на шею камнем.
и никто тебя не спасёт. не услышит ни плачь, ни крик,
а ты, вроде, стоишь живой, только без толку, если изранен.
я бы взял и в одиночку этот уставший город,
но пишу тебе письма о прохудившихся сапогах и военной каске.
моя рота: избыточное мышление и тактильный голод.
кем вырастает ребёнок, лишённый любви и ласки…
пусть я не искал тебя истошно по координатам, а всего-то выследил,
но и ты вслед кричала не наставления, а больше проклятия.
и в конце ты меня опять оставляешь при смерти…
или на этот раз я тебя?
кто-то нас будет любить, такими, какие мы есть… любыми.
за косую улыбку, стихи или фразы, созвучные с мамиными.
мы не рождаемся грешными, но и не уходим святыми.
нам бы просто остаться живыми, пускай и ранеными.
это страшно, но я стал привыкать к тишине снарядов,
я поставил табличку «минное поле» у нас тут и у себя внутри.
написал бы прямо, не дрожала б рука. сказал, была бы ты рядом.
но если дойдёт письмо… дорогая, код 143.