Несколько недель назад на даче, от тоски втыкала в итальянскую версию «Красавицы и Чудовища». Фильм был откровенно плох, и я сейчас ни одной детали из него не могу вспомнить. Помню только, о чем думала во время просмотра. А думала я о том, что на самом деле, в сказке этой — сказочного, чуть меньше, чем ничего. Ну вот правда — расскажите мне — вам удивительно, что какая-то отдельно взятая баба пожалела убогого в репьях? Да, ей богу, у нас 99% женского народонаселения живет по этому сценарию. Вычесать колтуны, побрить бороденку, шваброй в змке помахать — не вопрос.
Что она там еще делала «из чудесного»? В тьмутаракань к нему отправилась? Мне и тут за примерами далеко ходить не надо, у меня матушка — величайший специалист по широтам и меридианам. Прям вот географ глобус пропил — если бы в Москву рожать не вернулась, я бы появилась на свет на левом берегу богом забытой северной реки. В общем, в части «поехать следом» у тетенек проблем не было никогда, и никакого секрета в этом нет. В итоге получается, что из сказочного остается только замок и поющий кофейник, причем последний есть исключительно в мультипликационной версии. Все остальное — жизнь в чистом виде.
Но это не единственная мысль, которая меня посетила. Потому что, конечно же, я знаю как сделать сказку сказкой. Тем более, что это очень просто. Баба! Вот если бы чудовищем была баба, это были бы чистой воды чудеса. Вот только представьте себе — огромная грустная бабнина. Нечесаная, конечно, и не бритая в мягких местах. Сидит себе в замке, в телик пялится, чокопай жрет, и крошки из лифчика пальцами вылавливает. И причем не просто так — «подзапустилась», а чтобы еще и характер был скверный. Чтоб от слов ее скулы сводило, как от антоновки. И голос чтобы как пароходная труба — «Никанор, подайте чаю, е*вашу мать». Но внутри, конечно, прекрасная — обосраться. И Чехов там, и Бергман нетленный, и все остальное нетленное, с Бродского начиная и Фейхтвангером заканчивая. Но, понятно, что там до Фейхтвангера — как до Воронежа на детском молоковозе. Далеко, в общем.
И вот сидит эдакое чучело, в майку сморкается, а тут раз — и в дверь звонят. Белль явился. Чувствуете как пахнет чудом? Прям разит из всех щелей. Потому что ну вот кто бы в реальной жизни мог позвонить в дверь к нашему Чудовищу? Ну, допустим, сантехник с разводным ключом. Или чудовищная подруга с бутылкой чудовищного портвейна. Или районный участковый с плановым обходом. А тут нет. Белль. Красавчик от которого тоже сводит скулы, как от антоновки.
Сказка? Да ваще. Андерсон давится от зависти, и переворачивается в гробу в своих красных башмачках. Ну и дальше все, в общем, по сценарию. Он такой гребет ее дерьмо на позитиве, а в промежутках поет на балконе вместе с птицами. Верите? Я — нет. Но посмотрела бы, посмотрела. Это вам не итальянский синематограф, да.
