С востока горизонт окрасился зарёю,
Сняв с купола небес цыганской ночи шаль,
Бродяга весь седой с мальчишеской душою
Задумчиво глядит в светлеющую даль.
Когда-то звал рассвет в дорогу постоянно
И музыкой звучал скрип старых башмаков.
За тридевять земель его манила тайна
И вехами была цепь белых облаков.
Пернатые друзья — попутчики и барды,
Нежданные дожди — благословенный душ,
А молнии и гром — фанфары и петарды,
Победный фейерверк, венчавший громкий туш.
Спокойный шум листвы и вой взбешённой вьюги,
Весёлые ручьи и грустный листопад,
Берёзки вдоль дорог — душевные подруги,
Волнующий рассвет, дарящий стих закат.
Но, час пришёл. В чулан навечно спрятан посох,
А тапки на ногах сменили башмаки,
Походный котелок посуда на подносах,
Кровать и балдахин палатку у реки.
И всё же по утрам он смотрит вдаль упорно,
Ему рассветный луч, как к действию сигнал.
Чего хотел, достиг, хоть утвержденье спорно,
Но верит, что пока ещё далёк финал.