Наверное, он для себя решил:
что если тот, красавчик, промахнётся,
я выстрелю;пускай в лесной тиши
мой промах гулким эхом отзовётся,
по Невской перспективе пролетит,
по людным площадям, по льду каналов
и наконец-то шёпот заглушит
гостиных ярких и парадных залов.
Вот почему он первым не стрелял,
не становился в четверть оборота
и, сделав пять шагов, не закрывал
рукою грудь, как будто ждал чего-то.
Конечно ждал, но ждал не умереть;
не вдохновенью, а свинцовой пуле