Горда осанкой… Ишь, — труба в зенит.
И платье белое… Невесты краше…
Печь русская без дома… Как саднит,
И горечью во рту от боли вяжет.

Была деревня, но прошлась война
Косой по лугу — печи и остались.
Издалека белесостью видна
Та печь, что оказалась крепче стали.

Когда-то грела дряхлых стариков
И щи да кашу в чугунках томила.
Облезла малость кирпичом с боков,
Но сохранила русский дух и силу.
… показать весь текст …

Здесь в тёмных глубинах бренчит на рояле глухой.
А пеной поближе — на кастинге грязные девки.
Развратны манеры и лица… Морфо-однодневки…
Средь них неожиданность — нежный цветок голубой.

Конечно, не нимб, просто отблески медных волос.
Потуплена долу стыдливо зеркальность сапфиров.
Почти героиня для драм Еврипида, Шекспира…
Чего не хватает? Веночка из выцветших роз.

А масленых глаз и азартом развязанных рук
в избытке таком, что вот-вот разыграют на части.
Бармен, чья жилетка парча, жаль, что дьявольской масти,
на кастинге плоти, похоже, отличный худрук.
… показать весь текст …

Домоклов меч — дороги, как стекло.
Зима в разгаре, знать не догуляла.
Ещё мороз шныряет по подвалам.
У марта перебитое крыло.

Мигает зябко старенький фонарь,
прищурив глаз от бешеной метели.
Уже весну наметила неделя
или соврал настенный календарь?

Усталость от роскошных шуб до пят.
Мне бы из ситца легкий сарафарчик.
Чтоб глаз открыл медовый одуванчик…
Увы, но март как будто бы распят.
… показать весь текст …

Волной медовой свет и фонари
зажмурились не в силах с солнцем спорить.
И бьется о причал медузой море,
и дышит влажной хвоей розмарин.

Здесь маяка из камня цитадель,
когда стемнеет — ловит звезды в сети
прожектора… а мы с тобой как дети —
наивные … Гудит над вишней шмель,

и эта песня так ласкает слух,
как лёгкий альт в руках у Паганини.
Ты — полубог, а я — полубогиня.
Воздушный поцелуй в полёте пух.
… показать весь текст …

Уснуть в Париже, в Питере проснуться,
para picar* -нуть где-то в Барселоне…
Тоска и скука ли по свету гонят?
От пьяных воздыхательниц в вагоне
выходишь в тамбур жадно затянуться.

За окнами мелькают амстердамы,
пейзажи милых чешских деревушек,
где кнедлики подобием галушек
в руках переселившихся хохлушек…
В глаза им глянешь — бесконечность драмы.

Европа — сотворенье Вавилона.
Смешенье языков, культур, религий.
… показать весь текст …