Домоклов меч — дороги, как стекло.
Зима в разгаре, знать не догуляла.
Ещё мороз шныряет по подвалам.
У марта перебитое крыло.

Мигает зябко старенький фонарь,
прищурив глаз от бешеной метели.
Уже весну наметила неделя
или соврал настенный календарь?

Усталость от роскошных шуб до пят.
Мне бы из ситца легкий сарафарчик.
Чтоб глаз открыл медовый одуванчик…
Увы, но март как будто бы распят.
… показать весь текст …

День выпит до донышка тёплым парным молоком.
Всего лишь усталость и нет для печали причины.
Мелькнул незадачливо летним цветным мотыльком,
стряхнувши пыльцу золотую на листья рябины.

В сиянии охровом близится сонно закат,
день вывернут шёлковой нежного цвета изнанкой.
Настроены скрипочки вечно весёлых цикад —
и взору, и слуху всё мило, привычно и манко.

Закроешь глаза и прошепчешь себе: «Засыпай…»
А сон не идёт… растворяется в звуках концерта.
Мы ищем за тридевять царств нам обещанный рай,
а он под рукой ежедневно… Не стоит ни цента…

Уснуть в Париже, в Питере проснуться,
para picar* -нуть где-то в Барселоне…
Тоска и скука ли по свету гонят?
От пьяных воздыхательниц в вагоне
выходишь в тамбур жадно затянуться.

За окнами мелькают амстердамы,
пейзажи милых чешских деревушек,
где кнедлики подобием галушек
в руках переселившихся хохлушек…
В глаза им глянешь — бесконечность драмы.

Европа — сотворенье Вавилона.
Смешенье языков, культур, религий.
… показать весь текст …

Глаза закроешь и теченьем рек
несёт на север. Случай — главный кормчий.
Зажмёшь в горсти десяток ягод волчьих,
и слушаешь метельный саундтрек.

И чувствуешь по коже сотни жал, —
колючий снег взрывает неба бледность.
Течёт луны расплавленная медность,
вонзая в душу золотой кинжал.

Вдруг понимаешь — ты пред богом гол,
как тот король…/спасибо, честный мальчик!/
что, как и все, — на ниточке болванчик,
но это, всё же меньшее из зол…
… показать весь текст …

В теплый вечер я из дому выйду с закатом встречать
из запутанных странствий того, кто настойчиво снится.
Как узнаю? По взгляду… в глазах пробужденья печать.
Видно ангел со мной за него, как всегда, помолился.

В дом войдём, половицы споют Мендельсона и круг
очерчу белым мелом в том месте, где вместе стояли.
Дверь зашьет паутиной серебряной мудрый паук —
будет крепче скалы у реки, и гранита, и стали…

Вышью крестиком алым рубаху — от бед обере’г.
На плече припечатаю руны «на вечность» губами.
Этот дом и гнездо, и отныне спасенья ковчег —
с милым рай в шалаше, и в лачуге, и даже в вигваме…
… показать весь текст …