1

Гитарный бой и хрипота до слез
и нет ни партитур, ни оркестровок.
Акустики сплошной апофеоз!
Спасибо вам, строители хрущевок!
Спасибо вам, соседи наверху
за «Астру» и за пленку на бобине!
Я слушал весь концерт по стояку.
(Своей-то «Астры» не было в помине.)
За песней песню я запоминал
и скоро знал их наизусть и точно!
И пусть не всё как надо понимал,
но в память мне они врезались прочно!
А почему? Что было мне до них,
когда вокруг цвело сладкоголосье,
когда мы побеждали каждый миг
и убирали спелые колосья?
Так где, скажите, повод горевать?
Нет проигравших в соцсоревнованьях,
но что-то начал я подозревать
с момента полового созреванья.
От приторности ныло на зубах
и от оттенков серого рябило
в глазах, в ушах, а главное, в мозгах,
но в голосе его — другое было.
В античности, назвав себя «Орфей»,
он бы прослыл, как минимум, нахалом,
в средневековье схваченный злодей
горел бы на костре с таким «вокалом»,
а на Руси секли бы до крови
и избивали б до потери чувства,
тем самым подтверждая как же мы
похожи в восприятии искусства.
Но часто происходит до сих пор,
что только по наследью скоморохов
мы времени выносим приговор:
безвременье оно или эпоха.

2

Высокое искусство постигать
мне было проще с нарушеньем правил,
так стоит ли меня за то ругать,
что не туда стопы свои направил?
И не академический трамплин,
и не авангардистский симулятор-
а что из метростроевских глубин
меня бросал таганский эскалатор?
Я приземлялся мягко на асфальт
и развернувшись прямо перед входом,
разноголосый проникая гвалт,
спешил туда, где чувствовал свободу!
Кто в те года не жил, тот не поймет,
что значило прорваться на Таганку!
С билетом, без билета, как пойдет!
А если что-сыграем в несознанку!
Я контролерам сказки сочинял
(и это не казалось перебором) —
ведь там, внутри, еще не отзвучал
его аккорд с гитарным перебором!
А мне необходим был этот звук.
Я сам не знал, что в нем меня цепляло
и шел вслепую, ощупью, на слух.
Меня влекло, меня переполняло.
Я чувствовал энергии прилив,
что мог по потолку или по стенам
легко идти ничем не согрешив
и не тревожа собственные вены.
Предметность слова-вот был мой магнит,
то самое, которое Начало,
весомое от Бога говорит
и Бога самого обозначало.

3

Ваганьково — Вудстоку наш ответ
в эпоху подражания и флирта,
но там курили что-то на траве,
у нас же разливались реки спирта.
Шли медленно трамваи через сквер,
народ, одетый в темное, слонялся
и не смотрел бы милиционер
как кто-то в жанре барда упражнялся.
Но я бы слишком не переживал
на месте тех, кого желанье гложет,
ведь песни он не пел, а проживал,
их так никто другой прожить не сможет!
Никто другой не смог найти пока,
хотя и не щадил своей гортани,
грань перехода текста и стиха,
а после балансировать на грани.
Пропорция — загадка мастерства.
Акцент и ритм, чтоб не казаться пресным.
Подняться на вершину естества,
чтоб быть и в неудачах интересным!
Так стоит ли о чем-нибудь жалеть
и говорить о том, как был несчастен,
что приходилось не гореть, а тлеть,
когда ты слову русскому причастен!