ПУТЬ САМОРАЗВИТИЯ. Автобиографический рассказ.

Часть VII. У раки Сергия.

Третий день моего пребывания в лавре прошел чисто с приобретением всяческой церковной литературы. Ну, это после литургии в храме Пресвятой Богородицы, у выхода которого всем раздали пузырьки с елейным маслом.

К вечеру я уже встал в очередь для входа в Иоанновскую церковь для последней части обряда отчитки. Обряд уже проходил с миропомазанием. На этот раз отчитка была спокойна. Не было диких криков и ломок от, так сказать, «одержимых» демонами. Время молитвенного обряда пролетело довольно быстро.

После обряда я решил провести всенощную в самом древнем Троицком соборе лавры, где и находились святые мощи преподобного.

На этот раз мощи были закрыты защитным стеклом. Я уже без страха прильнул к стеклу губами, потом лбом, как положено по обряду. Рядом стоял монах, который после каждого прихожанина протирал защитное стекло тряпочкой, пропитанной елейными благовониями.

Внутри у меня была полная эйфория. Трудно описать это чувство, но это полное отрешение от реальности. В голове, как мантры, я читал благодарственные молитвы.

Я не стану затрагивать чувства верующих, но я бы сравнил тогда ощущение с легким наркотиком. Будто бы меня не существовало телесно. Да и осознаний мыслей своих тоже не было. Лишь сбоку все громче и громче я слышал монотонное чтение псалмов Давида и Богородичных молитв поочередно. Очень долго монахи читали прославления и молитвы преподобному Сергию Радонежскому.

Всенощная закончилась. Все начали расходиться, так как Троицкий и Богородичный храмы, в отличие от остальных, закрывались на ночь до утрени.

Меня что-то держало сдвинуться с места. Все служители церкви прошли мимо меня, совершенно не замечая. Я не существовал для них! Впрочем, я и для себя-то не существовал вовсе. Я также стоял у раки преподобного и, опустив голову, молил за свою якобы греховность.

Тут мне на плечо кто-то положил руку. Не слыша голоса, как бы телепатически, я в мыслях услышал голос.

«Раб, мой, ты же обещал отречься ради меня от всего. Так зачем же ты не отрекся от земного бытия, ибо Я должен быть самым близким для сердца твоего? Зачем ты покинул мою обитель ради матери твоей? Я есмь твой отец и мати твоя! Так служи мне дальше до скончания века своего!»

Я обернулся, но успел лишь заметить темную тень, быстро мелькнувшую к раке святого, где и рассеялась.

Я был в оцепенении. Сколько прошло времени, я понятия не имел. Лишь пришел в себя, когда начали греметь ключи в дверях храма. Выдержать утреню и литургию было уже не в моих силах. Меня ломало, словно с похмелья. Я буквально вылетел на улицу. Отдышавшись, пошел пешком на вокзал к первой электричке на Москву.

Всю дорогу я был отрешенный от всего в округе. «Автопилотом» я добрался домой, не замечая свой маршрут с пересадками в метро. Полностью я очнулся дома на полу, когда мать мне дала нашатырь.

- Опять за старое взялся?! — причитала мама, — последний раз предупреждаю, отправлю в наркологичку к Френкелю! Наглотался, или накурился с друзьями чего-то?!

Я же только хлопал глазами. Естественно, я ей ничего не рассказал об этом случае. Она так и подумала, что я тогда, как в подростковом возрасте, обкурился анаши.

Через неделю мне предстоял очередной обряд соборования в Черниговском скиту у отца Бориса. Это я опишу в следующей части.

(Продолжение следует).