Владимир был максималист.
В большом и малом — только первый.
Вожак, оратор, медалист.
И оттого немного нервный.
Бывало он у камелька
сидит с бутылочкой ликера,
ладошкой хлопнет мотылька
и лапки дергает нескоро.
А мысль, тем временем, его
стальной уносится спиралью
и вот уж рядом ничего
и никого за светлой далью!
И в этот сказочный момент
всплывает в памяти некстати,
как атавизм, как рудимент,
одна четверка в аттестате!
Он эту логику зубрил
не для того в оригинале,
чтобы какой-нибудь дебил
ему перечил и скандалил.
Чтобы какой-то сикофант,
не понимая ни бельмеса,
вносил раскол, как ренегат,
встревая на пути прогресса.
И повторяя по сто раз,
твердя на все лады о классе,
переживал о счастье масс
а также о партийной кассе.
Казалось, враг отброшен вспять,
уже бежит, но вдруг, некстати,
всплывала в памяти опять
одна четверка в аттестате!
Чем дальше Родина от нас,
тем любим мы ее сильнее!
И пусть вагон не первый класс,
зато в нем ехать веселее!
Да что-то над водою крик
не слышен беспокойных чаек
и колокольный звон затих
в глухих подвалах чрезвычаек!
О, эти скорбные умом,
которым подают на блюдце!
Ведь только кровью и дерьмом
оставлен след от революций!
Он все, что нужно, просчитал,
но, сидя на каталке в Горках,
и, умирая, вспоминал
свою по логике четверку !