четвёртая часть...
Ты всю жизнь о любви шутила, моя Мари:
«если он остыл к тебе — похорони».
а теперь стоит на вашем столе остывший грог…
за ним пришла либо та баба с косой, но, скорее, сам лично бог.
отпускать — это больно, моя Мари…
ты только не замалчивай. проговори!
зачем искривляешь плечи тяжестью памятных мест?
ты не святая. зачем тебе этот крест?!
а ведь знаешь, он был робок, от волнения заикался,
и чтобы набраться отваги в опергруппу тогда подался.
твёрдо стоял на своём, попробуйте разуверьте…
так странно, что мы узнаём людей только после их смерти.
был нерасторопный, приходилось часами ждать,
ему всегда говорили: «тебя только за смертью и посылать».
не опускал ни руки, ни пистолета, не следовал лживой презумпции,
и таких же борцов за справедливость с улыбкой называл безумцами.
забывать — это страшно, моя Мари…
ты только не давай слабину. ты только живи.
ножевыми испещрённая плоть с вечностью верно сливалась,
его терпкая сладость-любовь тягучим мёдом всё извивалась.
до вашей встречи он был падший, осатаневший,
и только с тобой он стал ласковый зверь, безмятежный.
прошлое — это опасно, моя Мари…
ты только с собой его ни за что не бери.
обещать — это больше, чем просто понять,
а проводить на руках — это больше, чем просто обнять.
он тебя боготворил и тобой голодал,
на вопрос: «что значит любовь?», имя твоё называл.
проститься — это пуля в висок, моя Мари…
но ты просто люби, что было и просто цени,
как плакал на твоих коленях самый суровый на вид,
несбывшийся синий фасад, его заботу-надёжный щит,
не проронённое слово или кривой совет…
он умер, Мари. его больше нет.