Декабрь. Тридцать первое. Врачебный кабинет.
Приему диспансерному конца и края нет.
Уставший доктор бесится и рвётся в коридор,
А там… двенадцать месяцев. Больны, как на подбор!
Январь сопит и кашляет, Февраль совсем охрип,
У Марта исхудавшего сезонный жуткий грипп,
Слезливым от подснежников Апрель-аллергик стал,
У Мая, парня нежного, сиреневый фингал,
Июнь, грозой намоченный, икает и дрожит,
Июль — в ожогах солнечных, у Августа — гастрит,
У Сентября — в желтухе всё, тоска — у Октября,
У Ноября распухшая от герпеса ноздря…
Картина — невесёлая… но доктор о своём:
«Зачем же вы к наркологу припёрлись на прием?!»
… показать весь текст …

Желтое солнце, желтое платье, желтая бочка с надписью «Квас»,
Мальчик смеется, девочка плачет, в зное июньском тонет Москва.
Плавится воздух, жаркие тени вязнут в асфальте, солнце впитав,
Мальчику восемь, девочке меньше, слезы утерла, ищет пятак.
Звякает кружка, булькает бочка, у продавщицы скиснувший вид.
Пена воздушна, запах щекочет, квас убывает, мальчик грустит.
До половины девочка выпьет, кружку протянет: «Хочешь? Допей!»
Пух тополиный, сладкие липы, в тонкой косичке крупный репей.

Осенняя ночная тьма
Немножечко сведёт с ума
И охладит.
На берегу косых дождей
Круги считаю на воде,
Чтоб взять кредит
На долгий зимний монолог,
Хандру, камин, вина глоток
И строк пунктир.
А то, что горячит давно,
Не обязательно должно
К весне пройти.