Жила-была одна женщина, которой казалось, что она всем чего-то должна. Всем, кроме себя. Как будто вся ее жизнь была крепко-накрепко перетянута капроновыми нитями разноцветных должествований, разорвать которые ей было не под силу.
Большинство убеждений о наших долженствованиях рождается из нашей детской потребности быть любимыми и одобреными. Мы лепим их из представлений о том, как надо себя вести, как обращаться со своими чувствами и желаниями, глядя на мир глазами своих родителей и вдыхая их жизненные ценности. Мы принимаем в наследство родительские убеждения в виде эмоционально нагруженных слов о любви, долге, работе и о самом себе, которые становятся мерилом нашей самооценки, других людей и собственной жизни.
А когда мы взрослеем, то погружаемся во второй круг наших долженствований, которые формируются из нашей потребности принадлежать какой-нибудь социальной группе. Например, группе сверстников в школе; компании друзей; успешным или просто увлеченным чем-то людям. И чтобы быть принятым этой группой, мы перенимаем ее правила и убеждения, — будто повторно прошиваем свои уже сформированные долженствования.
Чуть позже мы создаем собственную семью. И все наши «должна» и «надо» приобретают законченную форму и становятся нашей второй кожей. Теми сверкающими защитными доспехами, за которыми мы прячемся от ненужности, нелюбви, слабости, всего мира и самого себя. И на вопрос: «чего ты хочешь» мы привычно опускаем забрало того, чего «я должна хотеть», будучи любимой, одобренной, принятой и т. д. Мы важно гремим латами собственной нужности, временами изо всех сил прислушиваясь к себе на предмет собственного «хочу» и не слыша его отголосков в своем сердце: молчат мысли, молчат желания и чувства отдают глухой и мертвой пустотой…
Жила-была женщина жизнью похожей на череду запутанных маневров вокруг пульсирующих со всех сторон «должна» и «надо». Женщина, которая однажды вдруг подумала, что, наверное, бывает и по-другому…Она налила себе кофе, вытянула ноги… и с осторожностью заглянула в себя. И знаете, что она там обнаружила? Где-то на самом дне, в душной и густой темноте, незаметно для разума (или ему вопреки) пробиваются к свету втоптанные в плотные должествования росточки ее собственных желаний и жизненных смыслов. И стала женщина за ними ухаживать. Но это уже совсем другая история…
Клинический психолог