Молодильные яблоки пущены на пирог. У хрустального шара вообще ни одной идеи.
Сапоги-скороходы в ремонт — гарантийный срок, обещали отличное качество, прохиндеи.
Водяного Антипа не выманишь из болот. В депрессухе лягушка — тупит механизм захвата. Не летает Горыныч — уволен второй пилот, а у третьего лётного опыта маловато. Заколочены двери цветочной артели фей. Принц растерян донельзя — какая тут серенада.
К старой ведьме стучится не-сказочник Ерофей: научи волшебству меня, старая. Прямо надо.
Морщит ведьма лицо: недостаточно ты умён. Даже глуп. Попрошу камышей — принесёшь рогоза. Признавайся — каких ты сословий, каких племён, почему черепа на тебя посмотрели косо. Колдовать не умеешь? Да будет жалеть о том.
Для метлы ты тяжёл. Для будильника ты неточен. Хорошо. Назначаю тебя, Ерофей, котом. Прежний кот заседает в парламенте. Занят очень. Осторожно, котёл не задень. Ты совсем ослеп? Видишь — древние руны. Естественно, что-то значат. У золовки спрошу. Не в единственном я числе. Под прикрытием трудимся, золотце, как иначе?
Вот лежит Ерофей, лучезарен, пушист, хвостат. Потребляет сметану и сливки. Мурлычет громко. А у ведьмы над крышей зелёный аэростат, гномы тайно ведут запрещённую фотосъёмку. Отправляют ифриты вагонами кашемир. Разделяются страны, не делятся апельсины.
Но выходят коты по весне и спасают мир, потому что дурацкие люди уже бессильны.
Потому что кошачий спасательный архетип — говорить про любовь, бесконечную и живую.
Кстати, третьего дня под мостом водяной Антип уверял, что русалок на свете не существует.