— Уберите! Немедленно уберите собаку! Она укусит ребенка!
Крик, прозвучавший на детской площадке, заставил обернуться всех матерей, гулявших в этот ранний час с детьми в сквере.
Маленькая лохматая собачка, неизвестной природе породы, испуганно отпрянула от малыша, который тянулся ее погладить, и прижалась к ногам пожилого благообразного мужчины.
— Что, вы! Что вы! Она не кусается!
Голос хозяина собачки услышан не был.
Подхватив на руки сына, женщина возмущенно отчитывала мужчину, опасливо поглядывая на собачку, смирно сидевшую у его ног.
— Почему она без намордника? И вообще, почему вы гуляете здесь? Есть же собачья площадка! Там вам и место. А здесь дети!
— Помилуйте! Но, мы там и гуляли. А теперь идем домой. К, сожалению, кроме как через сквер, к нашему подъезду не попасть. Простите, что побеспокоили!
— Да зачем мне нужны ваши извинения! А если бы собака укусила ребенка? Что тогда?
— Жужа не кусается. Она самая добрая собака на свете!
Детский голос за ее спиной раздался так неожиданно и так громко, что женщина невольно вздрогнула и обернулась.
Два мальчика, лет шести, только что пинавшие мяч в сторонке, стояли теперь рядом, сжав кулаки и приготовившись защищать свою любимицу.
— А вам что здесь надо? Не вмешивайтесь во взрослые разговоры!
Слова женщины никак не подействовали на мальчишек. Один из них опустился на колени рядом с собакой и обнял ее, за что был тут же благодарно облизан, а другой замахал рукой матери, которая шла к ним вместе с другими женщинами.
— Что здесь происходит? Вы так кричали! — Аня потрепала по макушке сына и посмотрела на женщину, которая все еще держала на руках сына. — Какой у вас мальчик! Просто богатырь! А что вы его на руках держите? Вы такая маленькая, хрупкая. Тяжело же!
— Как что? Вы же все слышали! Здесь собака…
— И что? Это же Жужа. Ее все в округе знают.
— Я с ней незнакома! И знакомиться не собираюсь!
— А зря! Виталий Иванович, вы идите. Мы сами разберемся. Не волнуйтесь только, хорошо? — Аня сунула руку в карман ветровки. — Можно угостить Жужу? Немножко? У меня только одно печеньице осталось. Остальное уже слопали.
— Думаю, она будет вам признательная, Анечка. Благодарствуйте!
Жужа, аккуратно взяв печенье с Аниной ладони, съела его и потопала за хозяином, смешно семеня на тоненьких ножках. Зрелище было настолько забавным, что все, стоявшие на площадке, невольно улыбнулись.
— Вы недавно переехали? — Аня повернулась к женщине, которая спустила-таки сына с рук и поправляла теперь на нем шапку.
— Да.
— Меня Аня зовут. А это мои сыновья — Миша и Славик.
«Скандалистка» подняла голову, и Аня увидела испуг в ее глазах.
— Вы боитесь собак?
— С детства, — женщина кивнула и прижала к себе сына, который уже рвался бежать куда-то. — Меня покусала собака, когда мне было четыре года. Я плохо это помню, но вот это не забудешь.
Подтянув повыше рукав куртки, она показала белые, едва видные шрамы на запястье.
— Это была чужая собака?
— Да. Соседская. Милая такая, маленькая. Никогда никого не трогала. Кроме меня…
Аня кивнула соседкам и те, не споря, разошлись. Подозвав к себе сыновей, Аня попросила:
— Поиграйте с… А, как зовут вашего сына?
— Гриша.
— С Гришей, поиграйте в мячик, хорошо? Только так, чтобы мы вас видели!
Малыш радостно затопал вслед за позвавшими его мальчиками, а Аня поманила за собой новую знакомую.
— У нас есть минутка. Если хотите.
Поразмыслив немного, женщина опустилась все-таки на скамейку рядом с Аней.
— Меня Лиза зовут.
— Можно на «ты»?
— Конечно.
— Сильно испугалась?
— Когда? Сейчас?
— Нет. В детстве.
— Очень. Не говорила долго. Родители меня по врачам таскали. Только толку было немного. Собак до сих пор боюсь до потери пульса. А уж, если одна из них оказывается рядом с Гришей… Я совершенно теряю всякий разум. Накричала вот на человека… А, он, похоже, неплохой. Такой вежливый.
— Виталий Иванович замечательный. Он учитель. Преподавал историю в той школе, где я училась.
— А почему же тогда он тебя на «вы» называл?
— А он всех своих учеников на «вы» величает. Такой вот нестандартный подход. Зато, нам это безумно нравилось! Как же! Мы совсем еще мелкие, а нас уже к доске вызывают вот так. Он уважал нас. Не в шутку, а всерьез. А мы уважали его. И любили историю. Редко у кого плохие отметки были. Очень жалею, что моим сыновьям историю будет преподавать кто-то другой.
— А почему он с палочкой ходит?
— Ноги больные. Еще год назад про трость и думать не хотел, а потом жены не стало и все. Сдавать стал. Если бы не Жужина терапия, может и не было бы его уже. Очень уж тосковал.
— Как-как ты сказала? Терапия?
— Ага. Жужа же у нас знаменитость. Лучший доктор от горестей и возраста.
— Это как? — Лиза невольно подалась вперед, заинтересовавшись.
— А вот так. Виталий Иванович ее третий хозяин.
— А остальные куда делись?
— Рассказать?
— Да! Мне интересно.
— Тогда слушай!
Жужа появилась во дворе дома ниоткуда. Просто пришла и осталась. Маленькая, лохматая, тогда еще страшненькая. Никому не нужная и никем, кроме детей, незамеченная поначалу.
Дом наш был построен в свое время для персонала областной больницы. Здесь получали квартиры те, кто там работал. Сама видишь, он старый, но очень крепкий. Как и все те люди, кто жил здесь. Такие же крепкие профессионалы, сильные, знающие и любящие свое дело. Разные. Всякие среди них были, но одно объединяло — медики. Особые такие люди. Других лечат, а про себя частенько забывают. А, когда вспоминают о своих болячках, уже бывает поздно. Первые Жужины хозяева были как раз из таких. Андрей Егорович и Марина Михайловна. Он — хирург, она — педиатр. Жили сами по себе, гостей не жаловали. Мои родители их хорошо знали, но только по работе. По-соседски зайти, соли-спичек попросить и то стеснялись. Марина была суровая такая. Улыбка у нее появлялась только, когда детей видела. Мамы все окрестные на нее молились. В любое время можно было позвонить, если что-то случилось. Никому никогдане отказывала и денег не брала. Даже обычные конфеты, которые тащили в благодарность, и те не взяла ни разу.
— Почему?
— Были причины. — Аня поерзала на скамейке. — Раньше же как было? Залетела — не проблема. Бегали на прерывание, как на обычную процедуру, не считая чем-то из ряда вон. А у Марины после третьего раза — все. Бездетная… Она все откладывала этот вопрос. Учеба, потом работа, дела все какие-то. А когда решила все-таки, все, пора — выяснилось, что поздно. Детей иметь она не сможет.
— Жаль…
— Еще как. Она ведь детей любила по-настоящему, все это знали. Никак понять не могли, почему все-таки прерывала каждый раз, пока не узнали, что все эти годы она сразу за двумя лежачими больными ухаживала. За свекровью и за матерью своей. Они и лежали у нее в одной комнате. Так удобнее было. Поэтому, домой Андрей с Мариной никого не приглашали, не хотели бедой своей делиться.
— Это же ужасно! — Лиза вздохнула. — Ради кого-то отказаться от своего счастья…
— Да. Страшно несправедливо.
Они помолчали, а потом Лиза спросила:
— А Жужа? Она тут каким боком?
— А Жужа появилась тогда, когда Андрей погиб, а Марина осталась совсем одна.
— Как так?
— Он альпинизмом увлекался. Разбился в горах. Только потом выяснили, что у него инфаркт случился, а уж потом все остальное. Он знал, что с сердцем проблемы, но жене не говорил, а сам лечиться не хотел…
— А Марина?
— Решила, что ее жизнь закончилась. Мужа нет, мать и свекровь до этого момента не дожили, что и к лучшему, наверное. Марина не знала, как жить дальше. Мигом ушло все, что ее держало. Остались только маленькие пациенты и… Жужа.
— Ты же сказала, что она дворовая собака была?
— Ага. А потом пришла к Марине. Села перед ее дверью и не уходила, пока та ее в квартиру не позвала. Так они стали жить вместе. Жужа Марину выгуливала каждый день.
— Как ты сказала?
— А как слышала! — Аня рассмеялась. — Она ее заставляла выходить на улицу. Ты не представляешь, какой она может быть актрисой! Ее в кино надо снимать, эту собаку! Я как-то раз видела, как она Марину собирает гулять. Поводок принесла, на спину легла и умирает. Попробуй — откажи такой!
— Забавная.
— Еще какая! А потом она Марину замуж выдала.
— Как это?
— А вот так! У нас же здесь собачья площадка недалеко. Там почти все собачники и гуляют. А кто пободрее, ходят в рощу. Вот Жужа туда и повадилась Марину водить. И познакомила ее с будущим мужем. У того овчарка здоровая такая. Марина говорила, что Жужа ее боялась до истерики, но все равно каждый раз подходила «поздороваться». Так и познакомились Марина с хозяином овчарки этой. А он тоже одинокий, но с детьми. Две дочки у него. Вдовец. В общем, Марина оказалась там и нужна, и желанна. А Жужа на все это дело полюбовалась и ушла.
— Куда?
— А в никуда. От Марины ушла. Сбежала. Та ее искала, когда переезд затеяла. Хотела собаку с собой забрать, но та пропала. Вернулась Жужа, когда Марина с мужем уже уехали. Там девочке старшей посоветовали климат поменять, вот они и уехали в Краснодар. А Жужа осталась.
— А потом?
— Потом Жужа жила какое-то время во дворе, все ее подкармливали. Пока в нашем доме не появилась Ираида Степановна.
— А это кто?
— Новая хозяйка Жужи. Сварливая такая бабулька. Ее у нас все боялись, как огня. Уж очень скандальная была. Страшно любила рассказывать про своих неблагодарных детей. Но, только все, кто ее слушал, понимали, почему дети квартиру большую разменяли и мать отселили. Невозможная была совершенно. Никого и ничего не слышала, кроме себя. Переругалась и с сыном, и с дочерью. Ненавидела всех и вся. Вот, Жужа и решила ее перевоспитать.
— Да ладно! — Лиза усмехнулась. — Таких людей невозможно исправить! В них столько яда, что хватит на несколько поколений вперед.
— Может, ты и права, а только с Ираидой Степановной Жужа справилась.
— Как же?
— А точно так же, как и с Мариной. Пришла и стала с ней жить. Мы до сих пор не поняли, почему Ираида, которая терпеть не могла животных, пустила к себе Жужу. Я сама видела пару раз, как она котов во дворе пинала, отгоняя от себя. А собаку вот приютила. Купила ей красивый поводок и стала выводить на прогулки. Только выгуливала не Ираида Жужу, а наоборот. Представь! Идут они в магазин рядышком, а навстречу соседка, с которой у Ираиды такие скандалы бывали, что дом ходуном ходил. Ираида губы подожмет и готовится мимо пройти, а Жужа вдруг соседке в ноги падает и начинает исполнять свой коронный номер — «собачка и ее последний вздох». Охи-ахи и вот уже эти две непримиримых мегеры дружно «спасают» Жужу. Этот номер работал безотказно почти на всех. Никто опомниться не успел, как Жужа помирила Ираиду почти со всеми соседями. Та стала меняться потихоньку. Не сразу, конечно! Но, как тут кричать или ругаться, когда Жужа такой визг и лай поднимает каждый раз, что все равно ничего не слышно? Года за два она совершенно отучила Ираиду кричать. А потом как-то получилось, что вовсе и ругаться уже не за чем и даже здороваются теперь все, кто навстречу попадается, когда Жужа с хозяйкой гулять идут. Я не знаю, когда и как Ираида с детьми помирилась, но факт остается фактом, они общаться начали. А потом Ираиду инсульт хватил.
— Ой!
— Не то слово! Она же одна жила. Никто и не спохватился сразу. Спасла ее Жужа. Такой вой и лай подняла, что соседи забеспокоились. Время было около четырех утра, а Жужа собака культурная, никогда себе ничего такого не позволяла. Кто-то позвонил сыну и Ираиду увезли в больницу.
— Она…
— Нет. Жива еще. Живет у дочери. Та ее забрала после выписки. Она и Жужу забрала, но та, почему-то не осталась. Дважды сбегала и возвращалась сюда, во двор. Через весь город. После второго раза Ираида запретила ее трогать. Сказала, что понимает — ее время закончилось рядом с Жужей, та уже все выполнила, что могла. А теперь собаке нужно идти к кому-то еще. Это был первый раз, когда мы все поняли, что Жужа не просто собака.
— А кто?
— А вот не знаю. И никто не знает. Но, факт остается фактом — она непростая. Когда пришла к Виталию Ивановичу, тот даже не удивился. Сказал только: «Моя очередь». Вот и ждем мы все теперь, чем Жужа обернется для него. Пока она не спешит внести ясность. Живет у него, водит его на прогулки, как когда-то Марину и Ираиду. И, почему-то, всегда через детскую площадку.
— Он же сказал, что иначе к его подъезду не пройти.
— Да, там дорожки нет, приходится вдоль припаркованных машин идти. Но, при желании, можно. И Жужа исправно ходила там раньше, когда жила с Мариной. Ведь Виталий Иванович живет в том же подъезде. А теперь водит хозяина вот так. Мы не возражаем. Она никогда не делает свои дела на детской площадке, а детей любит, ластится к ним.
— А я на нее накричала…
— Ничего страшного! Твоя реакция понятна. Я бы тоже орала, если бы меня в детстве вот так… И, может быть, как раз сегодня Жужа появилась на площадке неспроста? Как знать… — Аня легонько коснулась рукава куртки Лизы. — Ой! Что-то мы совсем заболтались с тобой! Мальчишкам пора обедать и на занятия.
— Какие занятия?
— Подготовка к школе. Они же у меня уже совсем большие. — Аня встала. — Хотя… Я тебе по секрету признаюсь, что иногда мечтаю, чтобы они еще немножко побыли маленькими!
— А я наоборот! — Лиза рассмеялась и поманила к себе сына. — Мечтаю, чтобы Гриша поскорее подрос. Почему мы такие? Никогда не знаем точно, чего хотим?
— Может, потому, что мы люди? И нам нужна каждому своя такая вот Жужа? Которая сможет показать нам, что именно нам нужно? — Аня кивнула Лизе и неожиданно свистнула на всю площадку.
Лиза ахнула от неожиданности, а Аня пожала плечами:
— Удобно! А то кричи — не докричишься, а так — вон, бегут уже. Хочешь и тебя научу?
— Очень! — Лиза сложила пальцы колечком, сунула в рот, но кроме шипения у нее ничего не вышло.
— Получится! Я тоже не умела. Приходите завтра в то же время.
А на следующий день Аня, прид с сыновьями на площадку, с удивлением наблюдала, как Лиза, присев на корточки перед Жужей, долго-долго пыталась взять себя в руки, а потом все-таки протянула собачке печенье. И дождалась-таки, пока Жужа, которая внимательно смотрела на Лизу, подняв смешные ушки, осторожно возьмет его. И когда Лиза встала, выдохнув так, словно с ее плеч свалился огромный груз, маленький Гриша захлопал в ладоши, а потом, глянув на мать, протянул руку, чтобы погладить Жужу. И Лиза, виновато глянув на Виталия Ивановича, кивнула сыну:
— Можно!