Жара за сорок, я вышел из подъезда.
Бухарский воздух сух — в июне он горяч.
Не хочется гулять, да и иная цель приезда.
Безмолвие. Лишь где-то во дворах гоняют мяч.
У дома лавочка, над ней чудесный виноградник,
Сидит седобородый старец лет семидесяти пяти.
Чапан, трость, тюбетейка — будто мудрости рассадник.
Задумался… С годами к этому мне суждено придти.
Вдруг цокот каблуков — у края дома показалась дева,
На вид лет тридцати, рост выше среднего, бодра.
Изящная походка — картина требует напева.
Широкий стан, объёмный бюст …
У старика с лица сошла хандра
Она всё ближе — звёздочка Востока…
Прямые волосы до плеч, чернющие как смоль,
Большие карие глаза, взгляд бьёт разрядом тока.
Овал лица, брови с губами идеальной формы столь…
Коралловое платье плотно прилегает к очень белой коже,
На шее ленточка, того же цвета на пальцах рук и ног кремовый лак,
Носочками касаются земли ступни и икры строже.
Контрастней, чётче, громче ее шаг!
Она прошла, улыбкой легкой, нежной одарив нас,
Шлейф свежести и цитрусов оставив за собой…
И снова штиль. Я слышу тихий деда бас:
«Фарси"* - сказал он, удаляясь поступью хромой.
*"Фарси» в Бухаре называют иранок.