*
Когда я родилась,
Бог напичкал меня
неизбывной свободой.
(Если что —
это всё про любовь,
жизнь, иллюзию, веру, смерть).
Ну так вот.
Она бродит во мне негашёной известью,
жжётся содой, —
раскрывает объятия,
в поцелуй разжимая рот.
Я скачу;
заливаясь, смеюсь,
пузырящейся жиже в угоду:
«Боже, ну же, кончай, выливай», —
а сама —
круть да верть.
Он в ответ говорит:
«Охладись», —
и даёт дождевую воду.

Ты, наверное, счастлив,
что я получилась такая,
Волчьей ягодой
куст смородины обременя?
Посмотри,
как я ловко тебя от себя
отпускаю.
Неужели ты так же
не сможешь
подбросить
меня?

Я когда-то,
к последнему выдоху,
добреду до сарая.
(Или будет там летняя кухня,
такая, —
похожая на сарай).
Я приду за водой.
Так неведома для себя я
в том серебряном свете,
который сольётся со мной:
это так далеко,
так размыто полвека, —
к тому же,
пока молодая.
Знаешь,
я себе иногда
представляю свой камерный рай:
я лежу на груди у стиха,
обнимаю его
и рыдаю.