Если взрослеешь не в сторону нарастающего драматизма, а в сторону весёлого желания наслаждаться жизнью хоть чуточку больше, чем страдать от неё, то столько будоражащих раньше вещей становятся вдруг абсолютно нормальными!

Нормально, когда много что внутри барахлит, а ты не обиваешь пороги врачей, требуя от них немедленно довести тебя до молодеческой бодрости.

Просто уже знаешь себя, и к себе же приноравливаешься, понимая, как не надо, а как надо (сидеть, лежать, пить, есть, гулять, злоупотреблять, заниматься любовью с остеохондрозом и т. д.).

Нормально, когда ты кому-то не нравишься.

Оказывается, одна из самых притягательных свобод на свете — это вообще не претендовать на всеобщее одобрение и не вымерять каждый свой шаг, от стрижки до личного мнения, в угоду всем любителям оценивать, выискивать изъяны и жить иллюзией, будто их фи может и вправду хоть на что-то повлиять.

Нормально не трепетать от трендов, брендов и прочей ежесекундно меняющейся шелухи, создателям которой глубоко наплевать на то, как вы выглядите, но не наплевать, за сколько они могут продать свои очередные ключи от упорно сбегающего счастья.

Нормально относиться к себе нормально, простите за тавтологию.

И не падать в истерику болезненной любви к себе, немедленно ущемляясь и ранясь ото всего, что не даёт ей состояться, и не забивать в тотальном равнодушии и саботаже, ничего себе не прощая и ничего не стремясь улучшить.

Нормально бывать в самых разных состояниях, честно признавая каждое и перестав уже верить в ложные теории, будто здоровая психика не может грустить, злиться, раздражаться, и на всё про всё у неё одна эмоция — позитив неунывающей козы.

Нормально не брать на себя ответственность за все творимые кем-то безобразия, нормально не растворяться ни в ком, нормально быть во взаимных отношениях и не культивировать никакой безответности, нормально иметь не всё, что хочется и нормально оставлять в покое как себя, так и всех остальных, отказавшись от невротичной одержимости перевоспитать каждого.

Проще, легче, мягче — нормально.

Знаете, у меня есть давний ритуал…

Каждый раз, когда мы уезжаем из Питера, то доходим до фигуры Довлатова на Рубинштейна (ну не памятник он!), и я тихо говорю: «Здравствуй, Серёжа»…

Муж иногда подыгрывает, так же тихо отвечая: «Здравствуй, Лиличка!».

Я осторожно прикасаюсь к его огромной ладони, к застывшему в камне трудяге -«Ундервуду» и благодарю за много раз спасавшие меня слова: «Вечная ирония — любимое, а главное единственное оружие беззащитных».

Мы люди.

И мы беззащитны.

Это чистая правда.

Мне хотелось бы сейчас прикоснуться тёплым лучом доброй иронии к каждому, кому сложно, больно и одиноко.

Так бывает, друзья мои. Но у каждого состояния есть начало и конец.

Это нормально.