Каждый родитель в Израиле знает, что самое страшное — это услышать звонок в дверь и увидеть за ней людей в форме…

— Этот звук до сих пор стоит у меня в ушах, — рассказывает мне Белла, мама павшего бойца Йонатана Савицкого. — 8 и 9 октября — мы два дня сходили с ума, пытались получить хоть какую-то информацию о Йонатане. И вот, вечером 9 октября раздался звонок в дверь. Еще не открыв дверь, я уже поняла, кто там и по какому поводу. И это правда, пришли они — два офицера. Сообщили нам, что Йонатан погиб. Мы спрашиваем:
— Как он погиб? Когда?
Они не знают.
— Где его тело?
Они не знают. У меня сразу тысяча мыслей в голове:
— Мучился ли он перед смертью? Что с ним случилось?
Они не могли мне дать ответ.

Позже командир отряда, раненный в бою, рассказал родителям, что происходило в тот день. 7 октября в субботу Йонатан, боец элитной бригады «Эгоз», с сослуживцами был в Самарии, куда их вызвали для выполнения операции по задержанию террористов. Как только сообщили, что началась война, отряд из тринадцати человек выдвинулся на защиту военной базы «Кисуфим». На базе находились тридцать две девушки из отряда электронного наблюдения за границей, которые видели через камеры, как террористы взламывают ограждение и проникают внутрь. Здесь же находились солдаты бригады «Голани», три женщины, приехавшие навестить мужей на праздник, и один младенец — в общей сложности пятьдесят человек.

— Когда спецназ пробился на базу, — рассказывает Белла, — ситуация была такая: большинство бойцов «Голани» были убиты террористами, другие были ранены. Некоторые наблюдательницы спрятались в бункере, другие в жилых комнатах. Задача спецназа была сначала найти всех девочек, потом зачистить форпост от террористов. Ребята обходили комнату за комнатой, вступали в бой с бандитами, постепенно уничтожая одного за другим.

Бой длился семь часов, пока бойцы теснили террористов вглубь базы. Наконец нескольким хамасовцам удалось подняться на крышу, откуда они начали стрелять по израильским солдатам. Одна пуля прошла сверху, попала под бронежилет и убила моего мальчика. Он умер мгновенно. Он не страдал. Для меня это было очень важно знать.