Когда мне было лет семь-восемь, вера в бога считалась еще, однако, как бы
официально общепризнанной. Как-то приезжий гость, перед которым родители по обыкновению хвалились сыном, заставляя меня показывать рисунки и читать стихи, спросил меня:
- А что такое бог? — «Бог, — ответил я без колебания, — это такой
человек». Но гость покачал головою: нет, бог не человек.
- А что же такое бог? — спросил я в свою очередь, ибо, кроме человека, я
знал только животных и растения. Гость, отец и мать переглянулись с улыбкой смущения, как всегда бывает со взрослыми, когда дети начинают колебать самые незыблемые общие места.
- Бог — это дух, — сказал гость. Теперь я смотрел с растерянной улыбкой
на взрослых, чтобы прочитать на их лицах, не шутят ли они со мною. Но нет,
шутки не было. Приходилось подчиниться. Я скоро привык к тому, что бог — это дух. Как и полагается маленькому дикарю, я связывал бога со своим собственным «духом», называя его душой, и уже знал, что дух, т. е. дыхание, прекращается со смертью. Но я еще не знал тогда, что это учение называется анимизмом.
Во время первых каникул, ложась спать на кушетке в столовой, я ввязался в беседу о боге со студентом З., который гостил в Яновке и спал на диване. В существование бога я в это время не то верил, не то не верил, особенно этим не занимался, но не прочь был найти твердое решение.
«А куда девается душа после смерти?» — спросил я, склоняясь к подушке. «А куда она девается, когда человек спит?» — последовал ответ. «Ну, тогда все-таки…» — возражал я, борясь со сном. «А куда девается душа лошади, когда она околеет?» — наступал на меня З. Этот ответ удовлетворил меня полностью, и я безмятежно заснул.
В семье Шпенцера религиозности совершенно не было, если не считать
старухи тетки, которая, однако, в счет не шла. Отец хотел, однако, чтоб я
знал Библию в подлиннике, это был один из пунктов его родительского
честолюбия, и я брал в Одессе частные уроки по Библии у очень ученого
старика. Занятия наши длились всего несколько месяцев и нимало не укрепили меня в вере отцов. Уловив в словах учителя какой-то двусмысленный оттенок по
отношению к тексту, который мы изучали, я осторожно и дипломатически
спросил: «Если считать, как думают некоторые, что нет бога, то как же
произошел мир?»
- Гм, — ответил мой учитель, — но ведь вы можете этот вопрос обратить на
него самого. Именно так замысловато выразился старик. Я понял, что наставник в «законе божьем» не верит в бога, и успокоился окончательно.
Состав учеников в реальном училище был разноплеменный и разноисповедный.
Преподавание «закона божьего» производилось по принадлежности: православным священником, протестантским пастором, католическим пастером и еврейским законоучителем.