Весёлый мальчик — юный Ганимед
разлил вино… За что мы пьём, скажи?
Полсотни оголтелых долгих лет
рисуем обречённо миражи,

где всё по воле треснутых зеркал,
где мы — осколков искажённый лик.
Всё то, о чем ты долго так мечтал,
к чему душой заранее привык, —

всё блеф и лишь сомнений маета…
За что же нам с тобой сегодня пить?
Нам не сойти с тобой живьём с креста, —
Бог любит воду решетом носить.
… показать весь текст …

Ты замечал как несносен изменчимый мир?
В белом халатике бес. Он теперь акушерка.
Лавка мясная у ангела, бойня, трактир…
По понедельникам бог назначает им сверку.

Вечный досмотр на весах. А иначе никак
граммы добра не сравнить с килотоннами боли.
Светлые в сговоре с тёмными — держат общак.
Даже Всевышний не ведает тайны паролей.

Впрочем, он, кажется, даже не знает в лицо
собственных подданных… Тех, что из перьев и стали.
Те под шашлык попивают в трактире винцо
и называют друг друга — «кацо», «генацвале»…
… показать весь текст …

Через сотню веков возвращаешься в прежний мир
с удивлением — так же мятежен и нравом груб.
За спиною всё той же бессменностью конвоир.
Так же зол — он несчастен. Но в меру умён и глуп.

Где-то бог обживает заброшенный в дебрях скит.
Капельмейстером бес — позолочен деньгами храм.
У него белоснежный (алмазами шит) прикид,
и отбеленность хлоркой… остался на шее шрам.

Ты выходишь из тьмы первозданной всё в тот же ад.
И руками не флейту сжимаешь — вложили меч.
Сколько грянет подобных, таких же дьяволиад —
никому неизвестно… и некому их пресечь.
… показать весь текст …